Девушка зашла в кабинет и, поздоровавшись с ощутимой нервозностью в голосе, уселась на краешек кресла. Из разговора по телефону я знала, что ее зовут Вероника, и ей 32 года.

Вероника нетерпеливо выслушала все мои вступительные слова и быстро ответила на обычные для первой сессии вопросы: живет одна, мама с папой развелись, когда ей было 4 года, оба проживают в другом городе.

– Расскажите, что вас привело?

– Вообще, мне кажется, у меня нет проблем. Но моя подруга, ваша клиентка, подарила мне деньги на одну консультацию с вами. И я решила, что раз ей нравится, может быть, и у меня получится стать лучшей версией себя. У меня есть два вопроса, которые можно было бы обсудить.

Я расслабилась и выдохнула: нарцисс. Боже, я обожаю нарциссов в терапии! И вот почему:

• во-первых, у меня с ними получается, и это предмет моей особой гордости: многие не могут с ними справиться. Это долгая и непростая работа, которая далеко не каждому по зубам;

• во-вторых, нарциссы – частые гости в моем кабинете, поэтому я уже наизусть знаю, какой путь мы должны пройти, и топаю по нему уверенно и порой нагловато. Нарциссы обычно ценят это, потому что им самим жутко и больно;

• в-третьих, когда железная маска нарциссизма наконец снимается, я неизменно вижу теплое, любопытное, добродушное, чувствительное существо, которое внезапно начинает понимать, что мир полон цветов, и переживает жизнь, как чудо. Конечно, клиенты с другими типами личности тоже радуются жизни в конце терапии, но «излеченный» нарцисс – особая история. Он будто заново рождается…

Я одернула себя. Интуиция – это, конечно, хорошо, но ведь у меня еще нет никаких доказательств того, что передо мной нарцисс. Впрочем, если я все же права, то много говорить мне сегодня не придется. Я устроилась в кресле поудобнее и приготовилась слушать.

Вероника тем временем продолжала.

– Первый вопрос – это работа. Я ищу свое призвание, место, которое подошло бы мне идеально. Но пока не могу найти. Я меняю работу каждые полгода, и каждый раз мне кажется, что я нашла отличное место, а потом понимаю – это не мое. Всякий раз я упираюсь в потолок, мне просто не дают развиваться и расти. Я пытаюсь объяснить начальнику, что работника нужно использовать по полной программе, но в лучшем случае бывает задействовано 40 % моих возможностей. Они, конечно, все уговаривают меня остаться, когда я увольняюсь, но я не готова прозябать без самореализации.

Я мысленно загнула пальчик: «грандиозное самомне-ние» – раз. Ни на одной работе невозможно освоить всю деятельность за полгода, а значит, Вероника преувеличивает собственные таланты и требует от окружающих признания, не имея достаточных достижений.

– Недавно, кстати, мне подруга предложила вообще поменять сферу деятельности. Но это совершенный бред. Не для того я столько училась и читала профессиональной литературы, чтобы просто взять и бросить. Недаром все начальники держатся за меня – такого работника, как я, они никогда больше не найдут. Но раз не могут предложить ничего серьезного – это их проблема.

Я вновь загнула палец: