Внешний вид Евгении говорил о том, что она привыкла к ограничениям. Она ориентировалась не столько на чувства, сколько на мысли. Какие же у нее могли быть мысли, когда она встретила Олега? Ей было 37, она была одинока, ей хотелось иметь семью, а выбирать было не из кого. Она не пыталась разобраться, насколько Олег надежный партнер, она просто приняла его ухаживания и быстро забеременела. Долгие годы она соглашалась на все его условия по быту, осуществляла заботу, ставила интересы его и ребенка превыше своих. Почему? Наверное, из-за заниженной самооценки. Она сама себя убеждала: все не так уж плохо (не пьет, не изменяет, зарабатывает); на нее никто больше не посмотрит (не посмотрел же за предыдущие 37 лет); это ее последний шанс на семью (раз есть муж и сын – то это семья); она не может никуда уйти, даже если захочет (сын привязан к отцу, да и без его денег они не справятся); люди ее не поймут (все думают, что ей повезло, ведь на людях он внимателен и заботлив).

Наверняка Евгения с детства привыкла довольствоваться малым, терпеть и скрывать свои подлинные чувства. Что было бы, если бы ей встретился не нарцисс, а зрелый мужчина, готовый к семье и отцовству? Она бы ему не поверила. Потому что «это слишком хорошо, чтобы быть правдой».

Что позволило ей порвать эти отношения? Что помогло ей не бегать за бывшим мужем, не умолять его вернуться? Думаю, два фактора – боль, которую он причинил сыну (она могла простить равнодушие и жестокость к себе, но не к ребенку), и собственная усталость (Олег, несомненно, был человеком тяжелым – как в бытовом, так и в эмоциональном смыслах). Поэтому Евгения перелистнула этот этап и начала жить ради ребенка так же, как раньше жила ради семьи.

Отвечая на мой так и не озвученный на той сессии вопрос, она могла бы сказать: «Да, я знала, что он может внезапно уйти. Но все было не так уж плохо, и я надеялась, что мы справимся». И неважно, что «не так уж плохо» звучит слишком подозрительно, а во фразе «мы справимся» никакого «мы» на самом деле не существовало…

А что же Олег? Был ли он абьюзером, манипулятором и нарциссом? Да, был. Но все эти слова не добавляют нам понимания его потребностей. Олег мучительно пытался найти мостик между своими идеалистичными фантазиями о семье, нещадно скачущей самооценкой и той реальностью, которую он видел дома. Он начинал встречаться с Евгенией не из-за паспорта, у него на самом деле были к ней чувства. Точнее, ему нравилась ее способность молчать и слушать, которую он принимал за любовь к себе. Кстати, вопрос о том, любила ли Евгения Олега, так и остался за кадром. А вот он поначалу был ей очарован.

Конечно, у них все случилось быстро – встреча, брак, ребенок. У нарциссов все происходит быстро, потому что, захваченные фантазиями, они не могут остановиться, они стремятся к полному слиянию. И пока человек рядом молчит, эта иллюзия слияния живет в них, нашептывая: «Наконец-то ты нашел настоящую любовь!» Однако нарциссам всегда мало. Встречаемся – давай жить вместе. Живем – давай жениться. Поженились – давай родим общего ребенка. Родили – давай хотеть одного и того же, думать и чувствовать одинаково. Им не нужен реальный человек, они пытаются найти свою точную копию, не подозревая, что ищут того, кого каждый день видят в зеркале.

Почему же он говорит, что «не особо любил»? Потому что он уже давно прошел цикл очарования-разочарования и боялся признаться самому себе в том, что ошибся: Евгения оказалась совсем не тем человеком, что он искал. Она не угадывала, что ему нужно в каждую конкретную секунду, а значит – не любила. Он даже пытался сообщать ей о своих потребностях (раз уж она не догадывается), но она все равно не успевала их насыщать. И тогда на место разбитых фантазий о любви пришла злость, которая выглядела как критика. Олег постоянно говорил Евгении, в чем она не такая – не так одевается, готовит, стирает, гладит, занимается любовью, растит сына. И чем больше он говорил ей все это, тем больше она замыкалась в себе и отдалялась от него, что для Олега было невыносимо. И тогда он понял, что для него нет иного выхода, кроме как порвать эту мучительную для него связь.