– Нет. Просто друг жениха. Говорит ему следующим утром, что тот все делал по своей воле, и повторяет это следующие сорок лет, – оскалился улыбкой Артем.

– Какая нефункциональная должность. А свидетельница?

– Не дает невесте сбежать и пить для храбрости.

– То есть никакой юридической подоплеки, – задумался я. – Значит, если просто позаимствовать паспорт и проставить штампы, то это будет уже не похищение, а медовый месяц…

– Отца невесты забыл.

– А что с ним? – чуть напрягся я, предполагая недоброе.

– Без согласия отца невесты никакой свадьбы быть не может, – смотрел Артем с непонятным удовлетворением во взгляде. – Даже в храм не пустят.

– Какой замшелый атавизм!

– Девушка переходит из рода отца в род мужа, – пожал друг плечами. – Эта сделка может быть только по согласию сторон. А папа, я так понимаю, тебя не сильно любит?

– Судя по некоторой информации, ненавидит, – помрачнел я.

История с изоляцией семейства Еремеевых непонятным мне образом вывела мою персону в главные злодеи перед Никой и ее отцом. С учетом моей непричастности к их тяготам и посильного участия в их судьбе, это более чем несправедливо, но их благодарность мне не нужна.

– Ну, переживать не стоит, – с довольным видом сложил он ладони на животе. – В любой сделке есть вопрос цены. Главное, взять такой ценник выкупа, чтобы папа точно не отказал.

– Там не ценник, там дисконт должен быть, – буркнул я возмущенно. – Неликвид сумасшедший!

– Максим, – стал сосредоточенным друг, – я же не шучу. И ты, пожалуйста, отнесись со всей ответственностью. Какой у тебя на нее бюджет?

– Любой, – сухо выдал я.

– Давай чуть серьезнее, – отразил он легкое раздражение. – Любой – это я сейчас завалюсь в Кремль, закину ноги на праздничную скатерть и буду сватать тебе принцессу. Папаша ее точно сдаст за пару-тройку линкоров.

– Во дворце Ники нет.

– Да я не про это! Мне же еще в дом этого Еремеева входить, – с досадой произнес Артем. – Он, знаешь ли, вообще может на порог не пустить. Уж больно ты ему досадил, а тут сватаешься к старшей дочке. Откажет – ладно, вернуться можно. А если пустит и в цене не сойдемся? Вернее, я скажу – добро, а денег нет. Я ведь тоже не сразу крупную сумму смогу одолжить. Выйдет позор на всю Москву!

– Княжича не пустит? – изобразил я удивление, проигнорировав все остальное.

– Слово «гордость» тебе знакомо?

– А то ж, я ее главный акционер. То есть лучше тебя одного не пускать, – кивнул я своим мыслям. – Игоря если попросить с тобой пойти, плюс еще знакомых, должников…

– Максим, какой бюджет? – теряя терпение, повторил Артем.

– Я же сказал – любой.

– У тебя спросят потом, но давай сейчас порепетируем, – тяжело вздохнул товарищ. – Ты в здравом уме и твердой памяти? Вот увидел фотографии, зажегся, меня вытянул, и – любые деньги, лишь бы она была с твоим манекеном?

– Я абсолютно уверен и полностью здоров, – определив, что отшутиться не выйдет, сухо произнес я. – Фотографии тоже важны. Ты ведь знаешь, что Ника два раза спасла мне жизнь? Потому что была рядом, а не рядом с кем-то еще.

– Вертолет, который украли бандиты, принадлежал ее семье, – произнес Шуйский нейтрально, не разделяя восторга. – Если бы они охраняли его тщательнее, ничего бы не было.

– Да и артефакт, который позволил бы победить тогда в самолете без падения, она тоже потеряла, – эхом произнес я, упершись взглядом в столешницу. – Один бардак вокруг нее, ни один план не исполняется…

– Максим, Целитель, пусть даже ранга «учитель», не стоит любых денег. Посоветовать ученицу «мастера»? Будет рядом почти круглосуточно. Если, конечно, речь именно о здоровье… – в голосе проявились осторожные нотки любопытства.