День уже клонился к вечеру, как вдруг… Как вдруг коронка ямобура, который высверливал в мёрзлом придорожном грунте шурфы для установки электрических опор, встретила в земле препятствие, которым оказалась труба теплотрассы и которой здесь, если верить чертежам, никак быть не могло. Неумолимая и равнодушная она поскребла трубу и, чуть помедлив, преодолела преграду. Ударил мощный фонтан горячей воды. Ее поток пошел через трамвайные пути, через улицу. Клубы пара остановили все движение. Пробита была главная тепломагистраль, а на ней два микрорайона, сотни домов. А день еще больше склонился к вечеру.

Через десять минут на месте был начальник строительного управления, Михаил Федорович Панков, известный всему краю человек. Известный и тем, что давно этот город строил, и тем еще, что солдатом прошел всю войну и пришел с нее с незажившими ранами и тремя орденами солдатской Славы на груди.

Было около половины пятого вечера. Панков сразу оценил ситуацию. Дал задание помощникам отключить аварийный участок, а сам, не теряя времени, пошел к работающему неподалеку экскаватору дружественного субподрядного треста механизации. Двигатель экскаватора еще стучал, машинист стоял рядом и, глядя на клубы пара, вытирал тряпкой замасленные руки. Панков подошел, привычно представился машинисту, подал руку. Тот, улыбнувшись, сказал:

– Да я вас знаю, Михаил Федорович.

– Ну, еще лучше, – сказал Панков, -видишь, что творится. Подъедь, раскопай нам это место. Как раз и наши аварийщики подъедут. Вода, видишь, из трубы уже не идет, перекрыли.

– Ну, уж нет, – ответил машинист, уже не улыбаясь, – у меня рабочий день кончается.

– Ты извини, тебя как зовут? Встречаю вроде часто, а как зовут, не знаю – спросил Панков, не реагируя пока на отказ.

– Виктор.

– Вот, Виктор, ты же видишь, работы здесь на десять минут. Помоги, пожалуйста. Ведь за ночь полгорода замерзнет. А тебе я тебе заплачу, не бойся. – В голосе Панкова, как он ни сдерживался, проскользнули униженно-просительные нотки. -Щенок, – думал он, злясь на себя за эти нотки, – еще просить тебя.

– Ну, ладно, – согласился машинист и, повернувшись к своему помощнику, приказал: -Подгоняй машину!

Экскаватор поднял зубастую голову и подошел к месту аварии.

– А деньги, Михаил Федорович? – спросил машинист, глядя Панкову прямо в глаза.

– Да ты что? Тебе сейчас?! – изумился Панков, – где же я сейчас тебе возьму? Завтра привезу, лично. Скажи только, сколько. Слово даю. – И подумал: -А ты гад, оказывается, Виктор. Ах ты, гад какой.

– Не-е-т, -протянул машинист, – нет. Вот, по пятьдесят рублей на гусеницу, наличными, а так не буду!

– Ты что, мне не веришь? – изумился Панков, -ну, так хрен с тобой, – в душе у него поднималась злоба, – но ты же понимать должен, что в ночь пол – города замерзнет? А тебе дел – то на пять минут всего! – Он не мог и не хотел верить, что тот, действительно, не станет копать, человек, все – же.

– Нет, знаю я вас всех. Потом за вами набегаешься, – твердо сказал машинист и кивнул своему помощнику, – отгоняй, сливай воду!

Экскаватор отошел. Зажурчала сливаемая из радиатора вода. Машинист с помощником тщательно, словно ожидая чего-то, вытерли паклей руки и пошли к остановке трамвая.

Прораб Панкова, молча стоявший все это время рядом и наливавшийся ненавистью, коротко и грязно выматерился.

– Я сейчас, Михаил Федорович, найду им, сволочам, деньги. – И убежал.

Панков сел в машину и стал звонить диспетчеру треста, экскаватор нужен был немедленно. Руки солдата дрожали, и пальцы не попадали на клавиши радиотелефона, его душило бешенство.