– Ваш, стало быть, подопечный?

– Да, мой! Чемпион Москвы!

– Плохо вы следите за своими чемпионами. Хорошо хоть не убили. Удар тупым предметом в область виска. Тяжелое сотрясение мозга. Чудом жив остался ваш чемпион. Операция успешно прошла! Парень здоровый, выкарабкается, но на ближайшие полгода никакой борьбы.

– Спасибо, доктор. Можно с ним пообщаться?

– Общайтесь, только недолго.

Тренер подошел к койке Алексея, протянул сетку-авоську, сквозь ячейки которой краснели спелые яблоки.

– На-ка, вот, тут яблоки и сок. Витамины!

– Спасибо, Юрий Федорович!

– Эх, Леша, Леша! Ну как же тебя угораздило? Впереди первенство страны! Кого я выставлю? Теперь все, о первенстве забыть! Лечись, восстанавливайся!

– Юрий Федорович! Вы мне вот что скажите! Как же это? Я ведь чемпион! Я ведь должен был этих гадов как щенков! А? А я ничего! Ничего сделать не смог! Самого уделали как ушлепка какого-то!

– Ладно! Не терзай себя! Это случай! С каждым может быть. И боксеров, бывало, били, и штангистов! Так что самбо здесь ни при чем. На-ка, вот, посмотри! Приятель дал на время. Это перепечатка фото из иностранного журнала. Японская борьба. Карате называется. Вот где ребята серьезные, одним ударом дерево голой рукой срубить могут. Видел фильм «Гений дзюдо»? Так вот там такой каратист по стене пробежал и ногой потолок пробил! На, смотри! Только верни потом.

Алексей протянул руку и взял стопку черно-белых фотографий, видимо, снятых-переснятых уже несколько раз.

На фото крепко сбитые темноволосые парни в белых куртках и широких штанах, подпоясанные черными поясами наносили друг другу какие-то неимоверные удары ногами, взлетали под потолок в фантастических прыжках, крушили голыми руками кирпичи и черепицу. Широко раскрытыми глазами Алексей смотрел на это чудо и не мог оторваться. Он каким-то странным, необъяснимым чувством вдруг осознал, что то, что он сейчас видит, и все дальнейшие события в его жизни отныне переплетутся в один тугой канат, который и называется «судьба»!

Прошло почти полгода после ночного нападения в подземном переходе. Алексей полностью оправился от страшного удара кастетом в висок и от тяжелого сотрясения мозга. Лишь небольшой шрам чуть пониже левого глаза напоминал о случившемся, да еще неприятная тяжесть в животе, которая возникала каждый раз, как только он вспоминал об этом.

Лето заканчивалось. На дворе стоял жаркий, плотный, напоенный запахом тополей московский август. В небольших палисадниках, которыми владели обитатели квартир на первых этажах пятиэтажек, благоухали антоновки и белый налив, манили к себе чернильно-пряные вишни, дразнились спелые, готовые вот-вот лопнуть ягоды крыжовника. По вечерам дворовая ребятня совершала набеги на эти островки частной собственности. Налетчики обдирали ветки с вишнями, кусты смородины, малины, крыжовника и, перепачканные вишнево-малиновыми пятнами с ног до головы, возвращались домой счастливые и ужасно довольные.

Как раз вот таким душным и пряным вечером, возвращаясь с тренировки по самбо, вместе со своим другом Саней Смирновым Алексей проходил мимо спортивного зала школы, в которой они учились.

– Смотри, Леха! В зале свет горит. Каникулы вроде! Да и поздно уже. Раньше часов в шесть уже все гасили, а сейчас вон девять, а свет горит.

– Ну горит и горит. Тебе-то что?

– Ты чего, мужик! А вдруг там девчонки-гимнастки занимаются. Пошли глянем.

Друзья подошли к окнам школы и заглянули в зал.

Там по всему периметру стояли люди в белых одеждах и наносили удары ногами в воздух.

– А-а-а-а! Хрень какая-то! Я думал, на девок посмотрим! А тут одни мужики в кальсонах! Пошли отсюда нафиг.