Едва ли Наполеон мог найти лучшее место для изучения всех необходимых аспектов снабжения, обеспечения и логистики, входящих в стратегию (это слово вошло в военный лексикон лишь в начале XIX века; Наполеон его не употреблял){206}. С середины августа до начала октября 1795 года (недолгий, но интеллектуально напряженный период) Наполеон изучал практические стороны стратегии (большой стратегии), отличной от тактики (малой стратегии), совершенное владение которой он продемонстрировал под Тулоном. Военными успехами Наполеон в конечном счете обязан собственному таланту и умению напряженно работать, но в его время во Франции имелись исключительно талантливые военные теоретики и администраторы, способные его обучить и – в перспективе – выполнить изыскания, необходимые для воплощения его идей. Кроме того, в Топографическом бюро Наполеон увидел, какие генералы достойны внимания, а какие нет.

Бюро не определяло «большую стратегию»: это делали политики из Комитета общественной безопасности, очень уязвимого для борьбы партий. Так, споры о том, где и когда следует перейти Рейн, чтобы напасть в 1795 году на Австрию, развернулись именно там, а роль бюро свелась к советам касательно вариантов. В августе комитет похоронил планы сражаться на стороне Турции или же против нее, запретив Наполеону до конца войны уезжать из страны. У него все еще имелись разногласия с бюрократами из министерства по вопросу его пребывания в резерве, и 15 сентября Наполеона даже вычеркнули из списка генералов действительной службы.

«Я дрался за республику как лев, – написал он другу, актеру Франсуа-Жозефу Тальма, – а она оставила меня умирать от голода»{207}. (Вскоре его восстановили.)

Благодаря странному графику работы Топографического бюро (с часа дня до пяти и с 23 часов до 3 часов ночи) у Наполеона оставалось достаточно времени для сочинения романтической повести «Клиссон и Эжени» – прощания со своей неразделенной любовью к Дезире. Повесть написана короткими, сжатыми фразами «героической традиции». Автор, сознавал он это или нет, подражал роману Гёте «Страдания юного Вертера» (1774): с этим произведением Наполеон впервые ознакомился, вероятно, в восемнадцать лет, а в Египетском походе перечитал его не менее шести раз. «Страдания» – главный европейский роман периода «Бури и натиска», бестселлер своего времени – оказали глубокое влияние на движение романтизма, в том числе на сочинения Наполеона. Хотя имя Клиссон Наполеон позаимствовал у Сюси де Клиссона, одного из своих друзей того периода, персонаж – вылитый Наполеон, даже его возраст тот же – 26 лет.

«С рождения Клиссон испытывал сильную склонность к войне, – начинается повесть. – Когда его сверстники еще с жадностью слушали сказки, он уже страстно мечтал о битве». Клиссон вступил в революционную Национальную гвардию и «вскоре превзошел все надежды, которые народ на него возлагал. Победа неизменно была его спутницей»{208}.

Клиссон стоит выше пустых занятий своих современников вроде флирта, игры и остроумной беседы: «Его, человека с пылким воображением, горящим сердцем, холодным и трезвым умом, неизбежно раздражали жеманные речи кокеток, галантные игры, логика игровых столов и обмен язвительными колкостями»{209}. Этот образец совершенства чувствует себя свободным, вслед за Руссо, лишь наедине с природой, в лесах, где «он обретал покой, отвергая людскую злобу и презирая глупость и жестокость».

Когда Клиссон на водах встретил шестнадцатилетнюю Эжени, она, улыбнувшись, «показала красивые, ровные жемчужно-белые зубки».