Дошли до места, и Саша незамедлительно приступил к делу. Клара пристроилась на лежавшем рядом деревянном чурбаке и привычно наблюдала за работой своего талантливого художника, стараясь ему не мешать. Ей нравилось все, что он делал: и то, как он размашистыми уверенными движениями грунтовал лист фанеры, как быстро и четко разлиновал его на разделы, и то, как внимательно вымерял высоту и ширину будущей надписи.

Тем временем лесозавод, несмотря на воскресный день, оживал: поехали тягачи, металлический звук небольшой рынды сообщил, что подвезли топливо для цепного инструмента, над вагончиком кухни заструился дымок, где-то вдалеке под гулкий аккомпанемент топоров запели пилы.

Люди, появляющиеся то с одной, то с другой стороны, не проявляя любопытства к пришлым, не обращая внимания на симпатичную девушку, спешили по своим делам. Саша тоже не отвлекался от работы, лишь изредка поглядывал в ее сторону и отгонял назойливых комаров.

Утомившись сидеть без движения, Клара соскочила с высокого чурбака и пошла вдоль площади перед конторой. Неподалеку, в метрах двухстах, выстроились жилые бараки и небольшие огороды, вплотную подходившие к лесу.

Сидя на грубо сколоченной лавочке, уже вросшей в землю, пожилой человек мастерил из ивовых прутьев корзины. Заметив его, Клара подошла и стала с интересом разглядывать разложенную на растянутом куске брезента хозяйственную утварь: искусно сплетенные большие и средних размеров корзины, маленькие лукошки. Ей понравился небольшой берестяной короб продолговатой формы с крышкой и кружевным тиснением.

– Какая красивая коробочка!

– Понравилась?

– Конечно. Даже очень! Вы умелый мастер! – сделала она нехитрый комплимент.

– Дед Матвей, – польщенный вниманием незнакомки, представился пожилой мужчина. – Только это не коробочка. Это – туес, собрал его без гвоздей и клея из простой бересты, – объяснил дед, пользуясь возможностью блеснуть своим мастерством. – Местные именуют его бурак, хранят в нем мед, масло. Положи в него соль – не отсыреет, молоко и творог не закиснут, а уж грибочки соленые, да огурчики такого аромата набираются – пальчики оближешь, – с готовностью продолжал просвещать он собеседницу. – А весь секрет, голубушка, в том, что используется сколотень, поди, не слышала о таком. Это целиком снятая со ствола береста. Смотри сюда, – он аккуратно снял крышку, Клара заглянула внутрь, – туес имеет два слоя, наружный и внутренний, а между ними – воздушная прослойка. Она – то и сохраняет в жару прохладу, а чай долго держит горячим. Вот такой вот секрет у ремесленников Русского Севера! Не устаю восхищаться их природной мудростью!

Клара с интересом слушала словоохотливого старика, поражаясь его размеренной и складной речи, мягким интонациям, человеческому обаянию.

Конечно, Клара не могла знать, что в прежние времена он работал инженером на крупном заводе, но по подлому доносу оказался в товарном вагоне – сослали в Воркуту. Изнуренного болезнью его ссадили на станции Котлас и поместили в санитарный барак. Матвей чудом выжил и остался в поселении навсегда – возвращаться было некуда. Через некоторое время переехала к нему и жена.

Незаметно для себя он пристрастился к плетению корзин. Научил сосед по бараку, а сам через год неожиданно помер.

– Дед Матвей, как у вас ровно прутья ложатся! Как будто кружева плетете. Трудно, наверное?

– На-ка, попробуй сама. Увидишь, ничего сложного.

Клара осторожно взяла из рук деда начатую корзину и старательно, высунув от усердия язык, ряд к ряду стала вплетать ивовую лозу.

– Не получается, – разочарованно вздохнула она.