– Лев Николаевич? – пискнула она, и покачнулась от волны источаемого мной ядреного мятного запаха.

– Добрый день, – отозвался я.

Костюм на мне был отличный, тройка, плащ стильный, длинный, черный, и шляпа очень модная… Но то, что между шляпой и воротником плаща, наверняка внушало встречающей стороне некоторые подозрения.

– Пойдемте, дети ждут, – сказала учительница, принюхиваясь.

В классе меня и правда встретил мой портрет, обладавший неким сходством с оригиналом благодаря общей одутловатости черт и вихрю черных кудряшек вокруг головы.

– Привет всем! – Я помахал трясущейся рукой.

В ответ раздалось нестройное «здравствуйте».

Я никогда не писал для молодежи, и не думал, что «Кишка реформатора» или тем более «Крылья последней Надежды» могут быть интересны ученикам старших классов… Однако половозрелые сексапильные девицы и юноши ростом «дядя, достань воробушка» смотрели на меня не с любопытством зевак, посетивших цирк уродов, а с интересом людей, знающих, кто я такой и чем знаменит.

Меня раздели и усадили на стул перед аудиторией, отчего мне немедленно захотелось провалиться сквозь землю.

Надежда русской прозы… видели бы они меня вчера, черт.

– Лев Николаевич, наш лицей славится углубленным интересом к литературе, – запищала учительница, и от ее голоса у меня заболела голова. Он как тонкое сверло ввинчивался мне в ухо, вибрировал в пустотах черепа. – Поэтому мы очень рады видеть…

На перечислении своих заслуг я даже несколько задремал, а проснулся на вопросах. Чтобы тут же вскипеть от ярости.

Есть такие вопросы, которые нужно внести в особый запретный список под названием «Никогда не задавать писателю!» А писателей наделить правом на месте убивать того, кто по глупости или наивности к этому списку обратится.

И невинное «А где вы берете идеи?» должно стоять в этом списке на первом месте. Ибо подразумевает сие вопрошание, что ты, автор, выглядишь дурак-дураком, сам придумать ничего не можешь, и, наверняка, плагиатишь у других, подглядываешь в чужих книжках или в кино.

А девочка, прекрасная, словно майская заря, с глазами круглыми голубыми, губками розовыми блестящими и углубленным интересом к литературе как раз и спросила:

– А где вы берете идеи?

О, высоко вознесся ты, денница, сын зари, к престолу Всевышнего, и вообразил себя властителем дум! Пади же ты теперь в прах, прельщавший народы, и гордыня твоя да будет разбита, будто сосуд глиняный!

– В интернете, – злобно ответил я, чем вызвал легкое смятение в школьных рядах. – Ввожу в поиске «идеи для писателей», и мне тут же все показывает, ну я и беру из списка то, что на первом месте.

Учительница нахмурилась, мне пригрезился тот самый стул для пыток и паяльник в ее маленьких ладошках.

– Какое влияние на вас оказало… – Вопрос пухлый юноша зачитывал по бумажке. – …творчество Андрея Яшкастрова?

Я уже сталкивался с таким – когда учителя сами пишут вопросы и раздают ученикам. Встреча в таком случае получается мертвой и скучной, ведь говорить приходится не о том, что интересно тебе и аудитории, а о чем-то абстрактном, мутном и непонятном.

И знать бы еще, кто такой этот Андрей Яшкастров и с какого хрена он должен на меня влиять.

– Нет, так не пойдет. – Я поморщился от мятной отрыжки. – Давайте сделаем иначе. Поднимите руки, кто читает для удовольствия, а не для школы. Ага, десять, пятнадцать. Супер. А теперь расскажите, что вы прочитали недавно, и мы поговорим об этих книгах.

Лучше обсуждать последний скандальный роман или даже опусы петькиных собратьев по литРПГ и бояр-аниме, чем Яшкастрова, которого никто не читает, кроме филологов.