Вечер я помнил не очень хорошо, в памяти остался неведомый кабак в подвале и Петька, обучавший меня премудростям сетевой литературы: «Прикинь, есть два главных портала – Автор.Забей и ЛитЕсть, и поножовщина между ними круче, чем была между АСТ и Эксмо до объединения. Если на первом засветился, то на второй не суйся. Зачморят, суки. Но деньги все там, все там зарабатывают, и Селена Подлунная, и Тарас Скалистый, и я тоже». На плече у него спала утомленная критикой и коньяком Бакова, вокруг ржали и разговаривали смутно знакомые люди, но их я воспринимал с большим трудом.

То, что произошло на «Бульк-фесте», наоборот, вспоминалось с болезненной отчетливостью: и разговор с Машей, и поход за букетом-мастодонтом, и то как я получил этим ароматным титаном по морде.

– Э, да, конечно, – произнес я, пытаясь вспомнить, с кем разговариваю. – Адрес… Напомните… Понятное дело…

Тут мне удалось разлепить глаза, и я с облегчением понял, что нахожусь все же дома. Как я сюда попал, память сообщить отказалась, а к раскопкам в мозгу я решил пока не приступать, слишком уж плохо было не только мозгу, но и всему организму в целом.

Ну еще бы – сначала пиво, затем водка и, кажется, даже портвейн… бррр!

Радостный голос забормотал, сообщая координаты, и я наконец въехал в тему – зараза, у меня сегодня встреча со старшеклассниками в одной из московских школ! Зазвали они меня давно, чуть ли не до летних каникул, я непонятно почему согласился, а потом наглухо забыл.

И теперь мне за час надо доехать на другой край Москвы!

Нет, положительно невозможно быть настоящим писателем без дворянского титула, усадьбы и верного слуги, который в такой час войдет и скажет: «Откушайте рассольчику, барин, а то вчера-то, ха, и щас мы вас в баньку, а там шестерню запряжем и домчим мигом».

– Да, конечно, буду, – пообещал я, ненавидя себя за малодушие.

– Чего, братан, живой? – донесся голос вовсе не слуги, и я вздрогнул, поскольку надеялся, что в квартире один.

Но Петька, судя по модуляциям исходивших от него акустических волн, находился где-то на полу около книжных полок.

– Блин, мне ехать надо. – Я резко сел, отчего внутри началась революция.

Великая – не великая, октябрьская – не октябрьская, но основательная.

– Езжай, – милостиво разрешил он. – Слышь, я твой ноут старый возьму? Мой сдох. Пока из ремонта притащат, епта…

– Бери, сумка в шкафу, – ответил я, и принялся себя реанимировать.

Насилуя организм в попытках очухаться и собраться, я ощутил себя кровавым тираном, который сражается с собственным народом. Из зеркала глянуло нечто красноглазое и жуткое, и пришлось вооружиться бритвой, чтобы избавиться хотя бы от неопрятных клочьев на подбородке. Я ухитрился на бегу вылить в себя чашку чая (кофе так и не купил, балбес)! К счастью, нашел в кухонном шкафчике пачку мятной жвачки, забытую кем-то из гостей.

Валявшемуся на моем покрывале Петьке достался запасной ключ, а я помчался вниз по лестнице. Харкнув на экономию, вызвал такси, поскольку без него на встречу успел бы, только умей я летать, как Супермен.

Шахид-мобиль всосал меня в свое чрево, а я тупо уставился на эсэмэс о списании денег. Вроде бы вчера получил роялти, но куда делась добрая половина? Часть ушла на букет. Остальное… я вспомнил, как в кабаке вызвался угостить всех, кто сидел за нашим столом, и последующее радостное оживление в народных массах.

Стыд меня буквально ошпарил.

Ой, дебил! Неужели снова ходить по знакомым и занимать? Или… нет, не сейчас…

Я все же опоздал, но всего на пять минут, и едва не бегом рванул к крыльцу школы, где меня ждала типичная учительница литературы, копия той, что на известном мемчике пытает привязанного к стулу автора, который ничего не хотел сказать своим произведением – маленькая, сухонькая, седая и в очках со стеклами толщиной в палец.