Элайджа обхватил лицо Блайт обеими руками и поцеловал ее в лоб.

– Ни о чем не беспокойся, ладно? К утру мы все уладим.

Элайджа обнял Сигну, и ее окутало тепло, когда он поцеловал ее в лоб точно так же, как свою дочь. Возможно, именно поэтому они с Блайт, взявшись за руки, едва сдерживали слезы. В свою очередь, Элайджа выглядел совершенно спокойным, как человек, который идет в гости на чай, а не тот, кого публично обвинили в убийстве.

– Не беспокойтесь, девочки. – Он мимоходом коснулся обеих. – Скоро увидимся.

Элайджа и Байрон вышли из Торн-Гров с видом джентльменов, которыми они и являлись. Сигна смотрела в конец коридора даже после того, как они скрылись, прогоняя слезы, чтобы Рок судьбы не увидел, как она плачет.

С Элайджей все будет в порядке. Он ответит на несколько вопросов, и причастность братьев Хоторн к этой смерти опровергнут еще до того, как прибудет коронер, чтобы забрать тело.

Сигна сжала руку Блайт, чтобы успокоить кузину, хотя та не смотрела ни на нее, ни вслед отцу. Весь ее гнев был направлен на Рока судьбы. Прежде чем Сигна или Ангел смерти успели ее остановить, Блайт вырвала у девушки свою руку и промаршировала через бальный зал, так крепко сжимая юбки, что, казалось, ткань вот-вот порвется.

– Вы ничего такого не видели! – Даже на каблуках Блайт была намного ниже Судьбы, но это не помешало ей подойти насколько возможно близко и ткнуть ему в живот пальцем, как ножом. – Не знаю, что вам нужно от моей семьи, но будь я проклята, если позволю получить хоть что-то. – Блайт протиснулась мимо него, не заботясь о том, что за ней наблюдают, и направилась к дворецкому поместья, Чарльзу Уорику. Рок судьбы усмехнулся, но не удостоил ее и взглядом, снова повернувшись к Ангелу смерти и Сигне.

– Теперь твой ход, брат, – сказал он. – Пусть он будет удачным.

Рок исчез так же быстро, как и появился, оставив после себя лишь хаос.

Час спустя в залах Торн-Гров воцарилась жуткая тишина.

Сигна держалась в тени, вцепившись пальцами в шероховатую древесину перил, и не спеша, осторожными шагами спускалась по лестнице. Когда за последним из сплетников закрылись железные засовы и Уорик удалился к себе, Сигна стала особенно чутко улавливать каждый стон и скрип дерева, эхом разносившийся по дому.

В носу щекотало от дыма после того, как поспешно задули слишком много свечей, погрузив поместье в такую темноту, что девушка не видела собственных рук. Но с таким же успехом Сигна могла находиться на летней поляне, потому что сияние духа просачивалось под порог бального зала и прекрасно освещало путь к двойным дверям. Сигна ожидала, что Ангел смерти все еще поджидает покойного герцога, и попыталась незаметно заглянуть внутрь, когда волосы на затылке встали дыбом и за спиной послышался голос:

– Он попросил еще несколько минут наедине с сыном.

Сигна отшатнулась, едва не выпрыгнув из кожи, прежде чем поняла, что низкий, звучный голос принадлежит Ангелу смерти. Она оглянулась и убедилась, что на лестнице никого нет, прежде чем махнуть ему рукой в сторону коридора. Меньше всего ей хотелось, чтобы Хоторны застали ее одну в темноте, разговаривающую сама с собой вскоре после убийства.

Ангел смерти принял облик тени и заскользил по стене за спиной Сигны, которая старалась не дрожать от его близости. Ее терзали миллионы вопросов, но первый, который вырвался наружу, когда она закрыла двери гостиной, был…

– Когда ты собирался рассказать, что у тебя есть брат?

Вздох Смерти разнесся как легкое дуновение ветра, отбросив пряди волос с лица Сигны, когда он взял ее руки. Будь она без перчаток, его прикосновения было бы достаточно, чтобы остановить ее сердце и пробудить дремлющие силы жнеца. Но благодаря этому нехитрому предмету гардероба Сигна оставалась человеком, когда переплетала свои пальцы с его.