– Нет, всё в порядке, – смягчился Кас. – Когда-то я был человеком. Я понимаю о чём ты. Мне нравилась еда. И… тепло тоже нравилось. Душ, это вообще нечто, – улыбка снова осветила его лицо. – Наверное, лучше изобретение человечества после арахисового масла.

– Вы были человеком? – Саманта даже приоткрыла рот.

– Был.

– Значит… значит, человек может стать ангелом? – было видно, что она сомневается, стоит ли задавать следующий вопрос, но всё же девочка это сделала: – И что, мой… мой брат тоже может? – она опустила ложку и осторожно, даже, может быть, неосознанно, коснулась кожаного браслета на запястье.

– Нет, – мягко ответил Кас. – Твой брат ангелом не станет.

– Но ведь вы же были человеком, а потом…

– Я уже был создан ангелом. Сразу же. Потом лишился благодати и крыльев, но позже всё это вернул. Богу не нужны души людей для создания ангелов.

– Вы видели Бога? – глаза девочки распахнулись ещё шире.

– Видел. Совсем недавно, – Кас заметил, что Саманта потянулась к тому единственному оладушку, который он выбрал для неё. – Кстати, его испёк Бог, – сказал он. Девочка едва не подавилась откушенным кусочком. Наверное, совсем некстати было поднимать едва закрытую тему, но Кас подумал, что должен сказать это прежде, чем Саманта задаст вполне логичный вопрос о Боге: – Твой брат сейчас на Небесах, вместе с твоей семьёй.

Саманта опустила голову. Дёрнула браслет, будто пытаясь причинить себе боль. Кастиэль тоже отвел глаза.

– Саманта, прости… Хотя такое вряд ли можно простить… Я должен был попытаться изгнать того монстра из тела твоего отца, сделать что-нибудь, а не убивать, но…

– Вы защищали свою семью, – на его ладони, сложенные замком на столе, опустилась тонкая рука Саманты. – Я понимаю.

– И уничтожил при этом твою, – тяжело вздохнул Кастиэль. Саманта осторожно провела по его запястьям кончиками пальцев, как будто пыталась пожалеть. Кас сумел разглядеть её браслет – четыре тонкие полоски кожи, привязанные к потемневшему от времени защитному символу. – Что это? – зачем-то спросил он, коснувшись браслета.

– Брат сплёл когда-то, – ответила Саманта, чуть стягивая рукав. – Не знаю, нужен ли мне этот оберег, но я пообещала Тому никогда не снимать его…

– Том, – повторил ангел. – Почему у вас американские имена? Вы ведь приехали из России, так? – он старался поймать её взгляд, почувствовать настроение, хотел вовремя прекратить давить на больное – но интерес было не унять. Прочитать её Кастиэль не мог. Оставалось надеяться на честность девочки.

Саманта зачем-то потянулась к карману юбки. Вынула маленький чёрный блокнотик – Кас вспомнил, что именно его девочка последним прихватила с собой, когда они покидали её дом. Она осторожно погладила шершавую обложку и протянула его Кастиэлю.

– Вот.

– Что это? – ангел открыл книжечку. Выцветшие буквы покрывали чуть пожелтевшие от времени странички. На них каллиграфическим почерком были выведены имена и рядом – даты. Третьим столбиком шли какие-то буквы, похоже, названия городов.

– Это все мои имена, – негромко сказала Саманта. – Так решил отец. Когда я родилась, они с мамой думали бросить охоту, но она сама находила их. И как раз развелось много ведьм. Мой отец, – Кас почувствовал, как трудно было говорить об этом девочке, – он решил, что никто никогда не сможет навредить мне, используя порчу по имени. Поэтому мы постоянно меняли их. И родители всегда звали меня так, как было написано в новых документах. И Тома тоже.

– И у тебя никогда не было своего имени?

– Я привыкла, – грустно улыбнулась девочка. – Это не так уж сложно. Отец всегда говорил мне, что делает это ради нашего блага. Когда мы вырастем, у нас будет шанс бросить всё это. У нас будет шанс забыть всё и выбрать себе настоящее имя. Он хотел, чтобы мы сами выбирали свою судьбу. Мама записывала все эти имена, чтобы потом я могла вспомнить всю свою жизнь и выбрать то имя, которое будет для меня самым лучшим.