– тридцать килограммов серебром в виде полуколец – сумму, равную расходам по строительству за месяц. Дополнительно почти такую же сумму царский инспектор получил в виде шести слитков золота, каждый весом в одну ма-на – пятьсот грамм – чтобы у него был запас на всякий случай. Золото дороже серебра в восемь раз, и его гораздо удобнее перевозить, всегда можно обменять у ростовщиков на серебро, свинец или медь – ими повсеместно пользовались для расчётов. Не реже одного раза в месяц специальные царские стражники привозили управляющему строительством канала необходимые для работы средства. Но в этот раз царь решил, что Энкид возьмёт достаточную сумму с собой и сам будет решать, как её использовать.

Строительство каналов, плотин и запруд, входивших в единую ирригационную систему, вело к процветанию всего царства. Каналы использовали как для орошения, так и для доставки грузов по воде. Рытье каналов и возведение дамб представляло собой сложную задачу с привлечением множества рабочих, мастеров и ремесленников. Строительство плотин и каналов требовало специальных знаний и умений для подготовки чертежей и точных рассчётов, составления планов и временных графиков. Стройка вблизи Ниппура потребовала задействовать более тридцати царских мастеров-гурушей, многие из них имели образование писцов.

Самые тяжёлые работы выполняли рабы – больше тысячи. Свободные граждане-ремесленники – их называли клиентами – объединялись в артели и брались за работы, требующие навыков и опыта. Таких в списках было больше сотни: кузнецы, плетельщики корзин, плотники, точильщики орудий труда, лекари, пекари, повара и могильщики. Охрана состояла из гарнизона солдат-лучников и стражников – из расчёта один воин на десять рабов. Само строительство контролировали строгие надзиратели – угулы. У всех была одна задача – завершить работы точно в срок.

В сопровождении двух стражников, выделенных ему на время инспекции, Энкид уже следущим утром отправился в путь. Он специально решил двигаться вдоль русла будущего канала, чтоб увидеть все работы собственными глазами. В Лагаш через Гирсу и Умму направятся воды своенравного в дни весенних половодий Идиглата, там же будет сооружена запруда. К обеду повозка миновала Лагаш, к вечеру Энкид прибыл в Гирсу. По дороге он замечал вешки, сделанные из пучков тростника, указывающие направление работ. Решив заночевать в Гирсу, он сразу отправился во временный лагерь, разбитый строителями вблизи города. Предъявив стражникам лагеря серебряную печать, удостоверяющую его личность, Энкид велел остановиться у дома управляющего. Ему навстречу вышел высокого роста и крепкого сложения молодой человек лет тридцати с великолепной осанкой.

Энкид неторопливо спустился с повозки, радуясь возможности размять ноги, и повернулся в его сторону.

Тот с достоинством поклонился:

– Намхани, управляющий строительством в Гирсу, приветствует тебя, – низкий голос управляющего очень подходил к его облику.

– Энкид – инспектор царя, – невольно подражая ему, понизил свой голос против обычного Энкид.

Намхани ещё раз поклонился, на этот раз чуть ниже, чем в первый раз.

– Желает ли царский инспектор осмотреть лагерь, разделить вечернюю трапезу или отдохнуть после дороги?

– Именно в такой последовательности, – слегка улыбнулся инспектор.

– Прошу тебя следовать за мной, почтенный Энкид. Для меня большая честь встречать лично одного из близких и доверенных подданных нашего царя.

Энкид не услышал в его голосе ни нотки фальши, ни подобострастия. Они прошли по всему лагерю, в котором царили порядок и чистота. Строители закончили возведение бараков, складов, мастерских, большой столовой под навесом, конюшни и отхожего места. Они были готовы принять тысячи рабочих, когда строительство дойдёт до их участка. Энкид остался доволен. Намхани понравился ему.