Когда они вместе с Аттайей уже заканчивали сытную утреннюю трапезу, на заставу прибыл царский гонец на короткой повозке, запряжённой взмыленным конём. Он покинул стены столицы ещё до рассвета и остановился на заставе, чтобы напоить коня. Гонец доставил Энкиду таблицу с царской печатью. Он обрадовался, встретив царского сановника так быстро, и с поклоном двумя руками передал ему конверт из глины с запечатанной внутри таблицей. Аттайа, как это было положено, немедленно поручил выдать царскому посыльному двойную порцию еды – первую порцию на время его пребывания в крепости, вторую – в дорогу.

Смотритель уважительно разглядывал золотой оттиск царской печати и тактично молчал, пока Энкид аккуратно разбил маленький глиняный колчан и бегло прочитал сообщение. Царь приказывал Энкиду спешно прибыть во дворец Эхурсаг57. Спешно – означало «как можно быстрее», но не означало «немедленно». Если бы случилось что-то неординарное, приказ звучал бы так: «Царь говорит следующее: Не ешь, не пей и даже не садись, пока ты не приедешь».

Энкид, оставаясь спокойным, попросил Аттайю подготовить таблицу расходов. Начальник гарнизона удалился, подобострастно кланяясь и пятясь от него. В ожидании Энкид прикрыл глаза. Его охватила лёгкая эйфория – сам богоподобный Шульги-Син призывает!

Хозяин станции вернулся с двумя влажными глиняными таблицами, подготовленными казначеем заставы. Не особо вникая в написанное и не торгуясь, Энкид прокатал свою серебряную печать внизу каждой таблицы. Аттайа поставил рядом плоскую казённую печать, вырезанную из камня. Одна таблица оставалась для отчётности у Аттайи, другая предназначалась для Энкида. По возвращению во дворец ему вернут эти затраты. Он оплатил смотрителю станции чуть больше, чем было написано в таблице, попросив поблагодарить ветерана-караульного, сторожившего его поклажу.

Проверив шнуровку на сапогах, Энкид надел тщательно почищенную накидку и направился в конюшню. Сопровождавшие его стражники слаженно запрягали онагров в повозку. Его благородный жеребец отдохнул от перехода предыдущего дня и был сыт, получив с вечера порцию ячменя и чистую воду. Он сдержанно приветствовал Энкида лёгким ржанием. Энкид проверил копыта, закрепил седло, одел узду и легко вскочил на Лулу, готовый к переходу в столицу. Выехав во двор, он приложил правую ладонь к сердцу, прощаясь с Аттайей и его домочадцами. Женщины склонились перед ним, касаясь руками колен, Аттайа с достоинством поклонился, приложив правую руку к сердцу. Энкид подал сигнал воинам. Пора!

Застоявшийся конь, сдерживаемый всадником, крупной рысью помчался по мощёной дороге, ведущей в столицу. Впереди, со стороны Эль-Обейда, в небе появилось облачко пыли от встречного каравана. Солнце к тому времени поднялось на ширину ладони. Несмотря на самое начало месяца нисан58, день обещал быть жарким.

4

Направляясь в столицу, Энкид размышлял, для чего царь Шульги пожелал его спешно видеть. Последний раз встреча с царём случилась у Энкида перед инспекционной поездкой на строительство канала и дамбы восточнее Ниппура. Царю доложили об отставании от сроков и перерасходе казны на стройке. Он призвал Энкида, поручил разобраться с причинами и устранить отставание. Сановник получил от царя особые полномочия. Соответствующий приказ был нанесён на позолоченную по краям таблицу, скреплённую царской золотой печатью.

Царь напутствовавал Энкида быть внимательным, объективным, строгим, но справедливым. Акургаль – чиновник, отвечающий за безопасность в государстве, уже получил от царя указание обеспечить охрану Энкида. Казначей выдал ему один талант