В какой-то момент она отказалась от шумной и бурлящей событиями жизни и предпочла вести тихую размеренную и спокойную жизнь в своём доме за городом. Дом – её укрытие, её уютная драгоценная раковина. Однако где-то глубоко в душе она всё же мечтала завоевать столицу и стать одной из блистательных дам высшего общества. Нинсикиль активно ждала этого момента, много читая и занимаясь самообразованием и развитием.

Звуки приближающейся музыки становились всё громче. Кроме ударов пукку43 уже можно было различить мелодию камышовых дудочек, отрывистые звуки медных труб и звон тамбурина44. Вскоре появился эскорт Абисимти, состоящий из нескольких богатых повозок и колесниц, запряжённых исключительно лошадьми. Процессия направлялась к «Высоким воротам» города. Царица сама правила роскошной повозкой с золотой отделкой, запряжённой парой белоснежных коней. Позади неё расположились два стражника в остроконечных медных шлемах из личной царской охраны. Один из них был вооружён боевым луком с колчаном стрел, другой, с копьём, держал в руках большой щит, предназначенный в нужный момент для защиты царицы от нападения. Для мягкости хода четыре колеса царской повозки были обиты кожей.

Услышав звуки музыки, горожане, уставшие от зимы и в ожидании скорого празднования Нового года, оставили свои дела и высыпали на улицу. Повозка медленно и торжественно двигалась под восторженный шум толпы, обступившей дорогу. Царица предстала перед подданными в зелёных длинных парадных одеждах изо льна, расшитых золотыми и серебряными нитями. Тончайшая ткань облегала её стройное тело, подчеркивая статную грудь, тонкую талию и округлые бёдра. На её плечи была наброшена лёгкая полотняная накидка золотисто-жёлтого цвета. Её шею украшали дорогие бусы из сердолика. Голову Абисимти обрамляла мягкая кожаная лента светло-коричневого цвета, расшитая золотыми фигурками животных и растений, она оборачивалась в виде тюрбана, скреплённого элегантной брошью посередине. В ушах царицы блестели дорогие серьги в виде гроздьев винограда. На запястьях и лодыжках Абисимти красовались изящные серебряные и золотые браслеты тонкой работы. На ногах – элегантные сандалии из мягкой кожи телёнка со шнуровкой. Царица слыла красавицей – глаза с искринкой, белозубая улыбка и сросшиеся брови в виде «ласточкиных крыльев», очень модные в Уре.

Царица периодически приветствовала любопытную толпу, поднимая вверх холёную открытую ладонь с татуировкой в виде широко открытого глаза на фоне пирамиды зиккурата, вызывая у граждан города одобрительные и восхищённые возгласы.

Процессия приблизилась и чинно миновала Нинсикиль. Жена царя удостоила своим вниманием сначала её грациозную лошадь, её повозку, а потом скользнула взглядом и по ней самой. Нинсикиль в ответ, приложив руки к внутренней части бёдер ближе к коленям, склонила голову в низком поклоне. Через некоторое мгновение Нинсикиль распрямилась и снова посмотрела на проходящий мимо неё кортеж. Она узнала главного царского поэта и музыканта по имени Илибани – красивого и стройного мужчину средних лет, вальяжно восседавшего с лирой на коленях на одной из колесниц. Он слыл очень влиятельным человеком во дворце, близким к царю, ему покровительствовала сама Абисимти. Царский поэт и музыкант казался задумчивым и никого не замечал.

С ним Нинсикиль познакомилась, благодаря мужу. Илибани когда-то давно учился вместе с Энкидом в одной эдуббе, их связывала давняя дружба. Муж пригласил его в загородный дом на канале Инун. Нинсикиль улыбнулась, вспомнив, как шумно и бурно, словно мальчишки, друзья веселились, перебирая истории прошлых дней, громко смеясь над только им понятными шутками. Они прикончили тогда огромный, на несколько сила кувшин вина, обильно смешав его в конце с пивом. Нинсикиль никогда не видела своего мужа таким пьяным и смешным. Оба жутко болели на следующее утро, а Илибани ещё и чувствовал угрызения совести, витиевато и галантно извиняясь перед ней за своё вчерашнее состояние.