В голове вспыхивает вечер, от воспоминания которого кровь стынет в жилах.

—У нее сильное отравление, это похоже на паленый алкоголь, но я думаю, что могли и подмешать что-то, кровь я собрал, капельницу поставил.

Слова Асклепа звучали набатом в башке, пока я как на шарнирах метался по комнате с одним желанием раскромсать кому-то грудину. Да поглужбе. Так чтобы легче было достать внутренности и намотать на шею.

—Последствия.

—Организм молодой. Понаблюдаем, — он снова подошел к Свете и измерил температуру, она спала, уже спала, после непонятного забытья, бреда и невесть откуда взявшейся температуры. Полчаса назад промывали желудок, и я, блядь, чуть не подох в процессе, удерживая почти невесомую пушинку в руках. Когда и в какой момент она решила себя доконать?!

Я смотрел в ее бледное лицо и медленно сходил с ума, как верный пес тогда провел с ней сутки, без сна и отдыха. И только когда она по чуть-чуть приходила в себя, уходил, чтобы не давать прислуге лишний повод для сплетен. Дядя, который не дядя, остается с молодой девушкой в комнате. Классика жанра, да?

Но я просто следил за тем, как она дышит. Не горжусь этим, но что есть, то есть. Меня нехило так накрывало, я приходил к ней в комнату и бухал. Асклеп следил за ее состоянием каждый день и не обращал на меня никакого внимания, только напоследок выдал мне странную фразу:

—Твоя проблема на восемьдесят процентов состоит из твоего восприятия, и лишь на двадцать из самой проблемы.

Мой нечитаемый взгляд был ему ответом. Я не комментировал свое нахождение тут, и это было не нужно. Такому человеку, как Асклеп, плевать на все, главное лишь то, смогу ли я оплатить его услуги. Так что такая фраза стала для меня открытием. 

Я оплатил. Чистый лист и новые документы для человека с особым прошлым. Все как он хотел, пусть, правда, на этот раз плата была из ряда вон странной.

Рашидов звонил и очень удивлялся, почему номер дочери недоступен. Недоступен, он-то уже доступен, вместе со всеми вещами, что я вернул из того логова, а вот сама Света нет. Пришлось соврать, что обиделась и не хочет с ним говорить. Это по крайней мере шибко похоже на нее.

А затем была точная и методичная работа над животным, которое коснулось моей девочки. Меня удерживали, чтобы не убил. Но в остальном я измывался. 

Прикрываю глаза и тяежло выдыхаю. В клубе Мора позволяю себе окончательно уйти в отрыв, столько, сколько я там выпиваю, для кого-то точно может быть смертельной дозой. Но не для меня. Барная стойка теперь мой лучший друг. Алкоголь настолько плотно окучивает меня и погружает в вязкую дремоту, что я не сразу узнаю человека, присевшего по правую сторону от меня.

—Ты решил проверить свою печень на прочность? — гулкий баритон Мора звучит насмешливо.

—Юмор плоский у тебя, — прищуриваюсь и допиваю остатки коньяка.

—Таким как я юмор не нужен, Макар. Моя охрана боится тебя в таком состоянии, так что давай колись, ты собираешься устроить бунт? — кивает бармену, и тот мгновенно подает ему стакан сока.

Удивительный выбор. Как для киллера. Ни капли в рот, чтобы не сбился прицел? 

—Страх рождает уважение, — глаза пекут, но я настойчиво стараюсь держать их открытыми.

—А если серьезно?

—Ты заделался психологом? — подкалываю и искоса поглядываю на владельца заведения

—Нет, мне, по сути, и дела нет, но просто не считаю твое поведение разумным, а у нас с тобой общие дела. Мне невыгодно. По всем фронтам. Я хочу в партнерах видеть холодный расчет, а не горячие головы, — аристократические пальцы стучат по деревянной поверхность, и бармен в ответ на это практически мгновенно подает пепельницу. Мор прикуривает, продолжая осматривать меня с ног до головы.