Сука. Просто так такие машины не останавливают. Я искрю от перевозбуждения, гнева и отчаяния одновременно. Кент выходит решать вопрос, но его нет слишком долго, после чего я замечаю еще больше машин. Наплыв становится ощутимее. Кровь в висках бьется сильнее, ждать больше нет сил и возможности, я бегло осматриваю свою бледную девочку и перекладываю ее на сидение. Она горит. Наподобие лихорадки.

Тварь, я заставлю жрать тебя землю, которую ты будешь копать для своей же могилы.

Достаю пистолет из-за пазухи и выхожу на улицу.

Лица всех присутствующих меняются со скоростью света. Они знаю, кто я, они знают, что я отбитый подонок.

—Фамилия, — кричу, подходя все ближе и ближе. Снимаю пистолет с предохранителя. На мое действие нет противодействия. Потому что большинство присутствующих понимает, чем все закончится. Менты плавно отходят в сторону, но я ухмыляюсь и направляю пистолет прямо в лоб их главному, как мне кажется. 

Холодный металл уверенно прикладывается к раскравшему лицу. Ужас в глазах расплывается безобразным пятном, делая взгляд мутнее. Он смотрит на меня и одновременно сквозь.

—Фамилия, я сказал, — мои руки соскальзывают. Я нихрена не спокоен.

—Си…сидоренко. Мы …остановили вас за…превышение.

—Хуешение. Так вот, Сидоренко, ну-ка скажи мне, ты знаешь, кто я?

У меня разговор короткий.

Кивок. Тучная фигура перестает быть уверенной. Атмосфера накаляется. Прикладываю заряженный пистолет к шее мужика и делаю маленький рывок. Он на пятках отскакивает назад, стараясь увернуться, но я пригвождаю его к месту.

—Если из-за тебя с дорогим мне человеком что-то случится, тогда с твоими дорогими людьми случится нечто пострашнее. Кивни, если понял, и оттяни своих псов, иначе я буду стрелять в лоб по одному, — приблизившись вплотную к лицу, искаженному животным ужасом, цежу, выплескивая на мужика весь свой «отходняк».

—Пропустить! — пытается звучать уверенно, но сам же просто готов обделаться от страха.

Отпускаю мента и ухожу, но после нескольких шагов разворачиваюсь и стреляю прямо в его сторону, не целясь даже особо в какую-то конкретную точку.

Звук выстрела пневматического пистолета разносится гулко, но вселяет именно ту степень ужаса, которую я так долго ждал. Конечная.  

—Теперь ты меня запомнишь, — пуля пролетела в сантиметре от его головы, сбивая фуражку.

Я отбитый. И признаю это.

Мои методы радикальны и далеки от идеала. Да и пропал на год я не просто так. А для безопасности тех, кем дорожу больше всего на свете.

Домой долетаем молча. Света постанывает в моих руках и начинает нести бред.

—Почему ты ушел? — с закрытыми глазами шепчет пересохшими губами.  Я сжимаю руку на ее затылке, пригвождая к себе так близко, как могу. 

Пока она спит.

Я понимал, что делал. И считал это единственным решением. При всех имеющихся у меня переменных. 

10. 10

СВЕТА

W.A. Mozart - Lacrimosa 

Слабые отблески света заставляют меня жмуриться и прятаться в тень. Хочется туда поскорее, чтобы не резало глаза. Через ватную прослойку, мешающую слышать окружающую среду, глухо доносятся обрывки непонятных фраз. Кто-то кричит, потом шепчет что-то доброе, мягкое и бесконечно приятное. Я плыву в спокойном течении. Куда? Непонятно, но крайне мягко. Легко. Словно так и надо. Мне здесь вообще спокойно, как будто я дома. Лишь тишина периодически пугает, но она очень быстро заканчивается, на смену ей приходит тот же мягкий шепот и тепло.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось, но все в конечном итоге завершает свое существование в той нереальности, где я нахожусь.

Выныриваю из тягучего сна рывком, как по щелчку. Разлепив веки, начинаю понимать одно — я дома, знакомый потолок. Взглядом ощупываю пространство, да, я дома, но я совершенно не помню, как здесь оказалась. Замечаю стойку для капельницы и какие-то медицинские приспособления на столике. В комнате темно, но сквозь неприкрытое шторами окно в комнату скользит лунный свет. Яркий диск плотно обосновался в ночном небе, освещая путь мягким светом.