Только Дунай, разъярившись, никак не мог допустить того, чтобы у него на глазах чародей (а он верил, что это был все – таки чародей), взял, да и похитил Василису, да воин он или не воин?

Соловей – Хелл ожидал чего угодно, но не того, что там окажется Дунай, потому он никак не мог понять, что же ему делать дальше. Но он уже вошел в образ волшебника, и понял, что убежать так просто никак не может. Сам Хелл, когда узнает, так и свернет ему голову, назвался Хеллом, так и оставайся им до конца, нечего позорить такого чародея.

Потому Соловей и выпятил грудь перед Дунаем. Тот пожалел, что меч с собой не захватил. Но пока и булавы и кулаков было достаточно.

Они сцепились, гоблин бросился их разнимать, набежали черти, Соловей едва вырвался от Дуная, и ждать пока явится Балда, и увидит еще одного себя, не стал – с Балдой такие шутки никогда не пройдут. Так неудачей первое вторжение мнимого чародея к Василисе и закончилось.

Дунай взглянул на царевну.

– Ты осторожнее, детка, тут в последнее время неизвестно кто ходит, наверное, наш Балда где-то брата сводного нашел.

– Ты тоже заметил, что они сильно похожи? – спрашивала Василиса.

– Я заметил, что творится у нас тут черт знает что, надо будет охрану выставить.

– Не нужна мне охрана, волка хватит, – упрямилась Василиса.

– Нечего волками народ пугать, у нас и воины еще пока живы и невредимы.

Волк взвыл. Ему совсем не понравилось то, как к нему Дунай отнесся. Но покусать воина волк не успел. Тут же появился сам Балда. Этот уже настоящий, сразу видно. Он оставил свою Ажбету спящей, выслушал чертенка, который и рассказал ему о том, что в покоях царевны чужак на него очень похожий оказался.

– На меня? – удивился Балда, – а ты ничего не путаешь.

– Да спроси у них, я больше ничего не ведаю. Говорят, это к беде большой.

– Кое для кого точно беда будет, – разозлился герой.

Вот Балда поцеловал спящую Ажбету, да и пошел спрашивать, кто и что там творит.

Он знал, что Василиса в него давно влюблена. Но она была царской дочкой, и таким славным ребенком, что думать о ней серьезно, как о своей возлюбленной Балда никак не мог, вот ведьма – совсем другое дело, она из того самого теста, что и он сотворена. Но это не значило, что он не станет защищать Василису, да еще от самозванца, который на него почему – то похож, если черту верить. А почему не верить? Отважится ли какой-то черт Балде лгать? Да еще такой черт не родился на свете.

№№№№№№№№№

Столкновение с Дунаем в покоях царевны обрадовало Балду еще меньше, чем столкновение с волком. Но некогда было им свои чувства проявлять.

– Кто здесь у вас был, – повернулся он к Василисе.

– А мы тебя спросить хотели, много ли вас таких развелось, наглых да самодовольных. Если бы я случайно тут не оказался, то видели бы мы нашу царевну во сне ужасном, – отвечал Дунай.

Балда смотрел на Василису и не слышал слов воина.

– Я сразу сказала, что он совсем не похож, так слегка, ты у нас насмешливый и добрый, а он какой-то злой, и голос совсем не такой.

Балда покосился на черта, который за волка спрятался. Он не поверил Василисе, когда та утверждала, что Балда добрый, а кто интересно злой тогда? Но Балда не видел чертенка.

– Голос говоришь, не похож, а все остальное значит похоже, интересно, что это за урод такой решил меня передразнивать, да еще к тебе явился? И что ему надо на самом деле?

Балда сразу стал вести свое расследование.

– Он правда похож? – пытал черт волка.

Тот кивнул в знак согласия.

– Что же, у нас теперь два Балды, это уж слишком.

Но черт тут же смолк, когда Балда приказал Дунаю во дворце оставаться, а сам исчез в ночной тиши.