Тянусь за телефоном, который все это время валялся у дивана на беззвучном. Чекаю пропущенные — восемь. Все от матери.

Тру лицо. Поднимаюсь на ноги и иду в душ. По дороге заглядываю в холодильник и достаю бутылку воды. Зажимаю смартфон плечом. Жадно глотаю минералку и слушаю гудки. Десять вечера. Спать она точно не должна.

— Ну наконец-то! У тебя совесть есть?

Ма наезжает без приветствия. Высасываю остатки воды из бутылки, сминаю пластик и выкидываю в урну.

— И тебе привет, — смотрю на себя в зеркало, уже в ванной. Рожа помятая. — Работал, — вру. — Позвонил как смог.

— А перерывов у вас не бывает? – язвит мама.

— Чего ты хотела?

— Я? Спросить, как тебе там живется?!

— Нормально, — настраиваю воду в душе до комфортной температуры.

— Рассказать ничего не хочешь?

— Что, например?

— Что я бабушкой скоро стану.

В горле мгновенно образуется ком. Сглатываю и выключаю воду.

Это уже интересно. Она откуда знает? Алёнка рассказала? Типа так сильно во мне не уверена, что побежала к моей матери?

— И? Что замолчал? Матвей, у тебя мозги есть вообще? Ей девятнадцать лет! У девочки вся жизнь впереди. Что ты творишь? Мы тебе с отцом в свое время вроде о презервативах рассказывали!

— Ага. Рассказывали-рассказывали, — хватаю с тумбочки сигареты и выхожу на балкон в одних штанах.

Холодный воздух бодрит немного. Щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь.

— Скажешь, может быть, что-то? — мама шумно выдыхает.

— Что ты хочешь услышать?

— Например, как ты будешь это разруливать. Я тебя очень люблю, сынок, но ты и дети, по крайней мере сейчас, это же просто два разных полюса.

— Справлюсь, — выпускаю дым.

— Как?

— Мам, не начинай, а!

— Не начинай, ма! Ну конечно. Я это уже миллион раз слышала. Алёна — хорошая девочка, ты ей жизнь сломал. Ты хоть это понимаешь вообще головой своей!

— Она тебе типа жаловаться прибегала, что ли? — злюсь.

— Ей такое не ляпни только. Мы случайно столкнулись в женской консультации, мне нужно было забрать свою карточку, а она анализы сдавала. И тем не менее я возвращаюсь к своему вопросу: ты что делать думаешь?

— Часа через четыре буду у вас. Завтра с ней встретимся и поговорим.

— А я думала, что ты сегодня должен был приехать.

— Не вышло. Был занят. Я не могу все бросить по щелчку.

— А придется, сынок. Теперь придется! Если она решит рожать, придется все бросать и срываться, потому что девочке будет необходима поддержка!

— Мы сами разберемся, ок?

— Да? Как? Ты на ней женишься? К себе заберешь? Будешь обеспечивать? Нину примешь? Я не думаю, что Алёна ее здесь бросит, она этой крошке как мама уже давно. Ты к этому готов? К ответственности? К ребенку своему и чужому в доме? К тому, что гулять больше не выйдет. Работа-дом. Все, Матвей.

— Ты рисуешь преинтереснейшие картинки, — улыбаюсь. — Не утрируй.

— Это я еще по лайту прошлась, мой дорогой. Ты сам вообще что ей говорить думаешь? Она колеблется. Хочет сделать аборт, но боится. После разговора с тобой ее точно прибьет к окончательному решению. И по факту от тебя сейчас оно и будет зависеть.

Выбрасываю окурок. Возвращаюсь в квартиру.

— Я разберусь, — повторяю уже тверже.

— Ох, я надеюсь. Но если ты не готов совсем, то знай, что мы с папой сами поддержим Алёну. Она нам не чужая.

— Че ты, блядь, несешь-то, мам? — взрываюсь.

Я все понимаю. Меня можно кем угодно считать, но не моральным уродом.

— По-твоему, я ее на хрен пошлю, но мило добавлю: «Мои родители тебе во всем помогут»? Поживешь у них, они тебя содержать будут, так, что ли? — ржу. Но не смешно. Паршиво.

— Это один из вариантов, Матюш.

— Завязывай, мам. Ок? Что ты сама ей вообще наговорила?