— Старайся поменьше говорить, — наставляла меня она, когда мы спускались в зал. — Как только Варгос улетит, Дэйдалос обратит каждое твое слово против тебя. Он и без того сердится.

Я ненадолго задержалась перед дверью, набираясь храбрости, потом кивнула Соне, и она тактично постучалась. С позволения триумвирата она ввела меня в зал.

Осторожно ступая по каменному полу, я смотрела на спину стоявшего у камина гостя и, вопреки словам Соны, уже искала в нем защитника.

Я остановилась в центре, наконец-то перестав звенеть и шелестеть. Рант подкрался ко мне сзади и, пальцем водя по моему плечу, сказал:

— Вот наше сокровище, Варгос. Познакомься. Вероника.

— Рони, — поправила я его, едва сдерживаясь, чтобы не развернуться и не выцарапать ему глаза.

Дракон медленно обернулся. Одетый в белоснежную рубаху, черные брюки и до блеска начищенные сапоги, он доказывал мне, что не все огненные одинаковы. У них тоже есть рамки приличия, которые наш триумвират попросту не соблюдает.

У Варгоса были темно-русые волосы, зачесанные назад, светло-карие глаза, небольшая поросль на лице — признак его напряженного графика. На вид ему было лет тридцать пять — ровесник Дэйдалоса. Хотя я не могла сказать точно. Смертные старели раньше. Непосильный труд и голод слишком рано покрывали наши лица морщинами.

Рант осторожно отцепил один край моей вуали, и Варгос посмотрел на меня так, будто встретил давнего друга и не знал, радоваться ему или печалиться. На его лице отобразился шок. Не приближаясь, он нахмурился и произнес:

— Ты дочь Эделин?

Мое удивление выдали мои округлившиеся глаза.

— Вы знали мою маму? — спросила я.

— Варгос много кого у нас знает, — пробурчал Дэйдалос, сидя в кресле и вертя в руке кубок с вином. — Вечно сует свой нос, куда не надо.

— Да-а-а, — пропел Рант, тыльной стороной ладони погладив меня по щеке. — Она дочь Эделин. Похожа, правда? Почти как две капли воды.

— У тебя ведь есть младший брат? — вдруг спросил Варгос, все еще очень странно на меня глядя.

— Нет, — ответила я.

— Но у Эделин был сын, — продолжал он.

— Это она Рони за сына и выдавала, — объяснил ему мою непростую ситуацию Аарин, развалившийся на диване. — Плутовка. Жаль, умерла в прошлом году. Хотел бы я посмотреть в ее глаза.

— Умерла? — одними лишь губами произнес Варгос.

Я молча потупила взор в пол.

— Ты должна быть младше, — увереннее добавил он. — Совсем девочка. В последний раз я видел твою маму пятнадцать лет назад. Она сказала мне, что недавно вышла замуж и родила сына.

— Она родила ее раньше, — ответил Дэйдалос. — Отец Рони ей не родной. Тот, кто обрюхатил Эделин, по всей вероятности, имеет мозги. Потому не вмешивается.

Варгос взглянул на Дэйдалоса, и всего на миг мне показалось, что в его глазах вспыхнул победоносный блеск. Они будто улыбнулись — коварно и мстительно. Хотя в остальном на его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Рони, выйди, пожалуйста, — внезапно попросил он. — Мне нужно серьезно поговорить с твоими… с моими племянниками, — перефразировал он.

Сона взяла меня за руку и потянула к двери. Ничего не понимая, я поплелась за ней под томное обещание Ранта: «Не скучай, малышка, я скоро к тебе приду».

Как только мы вышли из зала, Сона огляделась и, вынув из кармана наше зеркальце, поманила меня под лестницу. Мы затаились в тени, откуда нас не было видно даже проходящим мимо служанкам. Она открыла крышечку, и рябь в отражении превратилась в движущуюся картинку.

— Что мы делаем? — прошептала я.

Сона приложила палец к губам и так же шепотом ответила:

— Разве ты не хочешь узнать, что скажет Варгос этим подонкам? Он знал твою маму, значит, может знать и отца.