Я вцепилась в плечи Ранта, когда мои недра заполнились, и вместе со своими мужьями-любовниками-извергами задала нам один ритм.

— Ты просто чудо, Рони, — шептал мне Рант, периодически наклоняясь и целуя мои губы. Он даже не брезговал терпким вкусом спермы Дэйдалоса, что все еще сохранялся на моем языке, и тем, что чуть ранее я развратно отсасывала Аарину. У меня складывалось впечатление, что их даже заводит моя распутность.

Отдаваясь им без остатка, я сдавленно кричала и царапала кожу Ранта. Мои силы выходили из меня жаром и превращались в капли пота. Меня простреливал один оргазм за другим, и я окончательно лишилась рассудка.

Я смутно помню, как в ту ночь Рант уносил меня в мою комнату, и они с Аарином укладывали меня в постель. Я была на грани между сном и явью. Перед глазами все плыло и кружилось, в ушах звенело. Тело превратилось в неподдающуюся разуму плоть. Я помню, что долго и жадно пила холодную воду, а потом заворачивалась в прохладную простыню. Я помню, как меня бил озноб. Помню ласковый шепот Ранта, от которого меня уже тошнило. Помню, как во мне что-то надломилось. Я лишилась кое-чего важного для этих троих: я утратила сочувствие по отношению к ним. Отныне во мне поселилось лишь презрение, граничащее с жаждой отмщения. И я поклялась самой себе, что если не все трое, то хотя бы Дэйдалос когда-нибудь сгорит синим пламенем!

11. Глава 10. Варгос

Сона застала меня в гардеробной. Сидя на полу и держа в руках зеркальце, я все утро следила за драконами.

Встретив своего дядю, они увели его в зал и долгое время обсуждали с ним, как обстоят дела у родственников и в других областях. Варгос, гость, о котором меня предупреждала Сона, сразу вызвал у меня симпатию. Вовсе не потому, что он был красив и крепок. Все драконы имеют безукоризненную внешность. Это их дар и их проклятие. Он завоевал меня своим откровенным осуждением действий племянников. Начал разговор с того, что возмущен нищетой и запустением области. А потом не побоялся назвать их извращенцами, когда Рант похвастал тем, что у них новая наложница. Сона рассказывала, что Варгос лишился власти и был осужден из-за этого порочного триумвирата. Понятно, почему между ними сложились такие холодные отношения.

— Ваша матушка отреклась от вас! Она снова и снова повторяет, что у нее нет сыновей! — высказывал им Варгос. — Ей за вас стыдно!..

— Ты еще поной, что твой дружок Лесмариэл из-за нас сюда не наведывается вот уже лет двадцать, — усмехнулся Аарин. — А-то мы заскучали без него…

— Ох, девочка моя! — воскликнула Сона и, бросившись ко мне, подняла с пола. — Простудишься же! — Она пересадила меня на пуфик и окинула мое нагое тело печальным взглядом. На моих запястьях и лодыжках остались следы от веревок. На груди и ребрах ссадины и царапины.

Я взглянула ей в глаза, и она заморгала, избавляясь от наворачивающихся слез.

— Я хочу туда, — призналась я. — В ту область, где правит мать триумвирата.

— Ты не доберешься, — горько вздохнула Сона. — Нас разделяет еще две области. А нелегальное перемещение преследуется по общему закону о миграции населения. Ты же знаешь. Тебя поймают на первой же границе и вернут назад.

— Я хорошая охотница. Лучшая! Я принесу им пользу…

— Рони! — Сона опустилась передо мной и, забрав у меня зеркальце, закрыла его. — Ты принадлежишь триумвирату. Они не дадут тебе разрешение на выезд. Забудь.

— Я ненавижу их, — прошептала я. — Они меняют меня, Сона.

— Они всех меняют. Всех ломают. Но с ними можно жить в ладу. Не зли их, и твое сексуальное рабство пройдет почти безболезненно.

— Два дня... Я здесь всего два дня, Сона, а уже хочу убить их.