Появление лифта сбило Шредера с намеченной колеи, а Сэм, увидев, что в кабине никого нет, попыталась рассуждать:

– Не находишь странным, что муж исчез в ту же ночь, когда жену едва не убили… а потом самым таинственным образом спасли? Слишком много совпадений, на мой взгляд.

– Предполагаешь, что за всем этим стоит один преследователь? Или их много? Сколько, по-твоему?

Сэм, проигнорировав сарказм, продолжала:

– Вполне возможно, он ехал за ней, когда увидел, что машина летит с обрыва, вот и остался, чтобы ее спасти.

Она прикусила язык, но было уже поздно: даже в ее собственных ушах подобное предположение звучало нелепо.

– Это и есть твоя версия? – издевательски хмыкнул Шредер. – Преследователь, внезапно ставший рыцарем в серебряных доспехах? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Так вот, позволь я выскажу свою: Мэннинг, захваченный бураном, по какой-то причине не может выбраться. Миссис Мэннинг потеряла управление из-за того же свирепого бурана и скатилась с дороги. А вот почему эта версия мне нравится: та же самая история случилась с сотнями людей, попавших в бурю в это воскресенье. Твоя версия, на мой взгляд, не выдерживает никакой критики: это невероятно, мало того, неправдоподобно. Короче говоря, чушь собачья.

Определение было на редкость точным, поэтому Сэм, вместо того чтобы надуться, глянула на Шредера и рассмеялась.

– Ты прав, но, ради Бога, не щади моего самолюбия. Не стоит смягчать выражения, даже если рядом стоит женщина.

Шредер был мужчиной, а следовательно, слово «прав» одновременно казалось и комплиментом – что значительно улучшило его настроение, – и очень высокой оценкой.

– Тебе следовало обсудить свою теорию со мной, вместо того чтобы обрушивать ее на миссис Мэннинг, – проворчал он, заметно смягчившись.

– Мне она в голову не приходила, пока мы не оказались в палате, – призналась Сэм как раз в тот момент, когда лифт остановился на первом этаже. – Именно груши натолкнули меня на эту мысль. Они явно предполагали, что пославший их знает о привычках миссис Мэннинг, а карточки в корзине не оказалось. Потом, когда я увидела, как сильно реагирует на них миссис Мэннинг…

– Она уже сказала, почему так отреагировала.

Они были уже на полпути к выходу, когда Сэм решила задержаться.

– Подожди меня у машины, – попросила она.

– Неприятности с простатой? – пошутил Шредер, ошибочно предположивший, что Сэм понадобилось в дамскую комнату. – Ты уже бегала туда по пути наверх.

Сэм подошла к стойке справочной службы, где уже стояло несколько новых букетов, ожидавших отправки в палаты, и показала жетон престарелой даме с голубоватыми волосами и бейджем, на котором значилось имя «миссис Новотны».

– Скажите, ту большую корзину с грушами принесли сегодня утром?

– О да, – кивнула дама, – мы все поражались размерам этих чудесных груш.

– Вы, случайно, не заметили машину или грузовик, который их привез.

– Представляете, заметила! Черный автомобиль… вроде тех, в котором ездят звезды. Я это знаю, потому что два подростка, сидевших вон там, стали громко им восхищаться. Один сказал, что он стоит не меньше трехсот тысяч долларов!

– А про марку они ничего не сказали?

– Сказали. Как же это…

Дама довольно долго думала, прежде чем просиять.

– Они сказали, что это «бентли»! – торжествующе вскричала она. – Я могу и водителя описать. Черный костюм и черная шляпа с защитным козырьком. Он внес корзину и поставил на мою стойку. Предупредил, что они для миссис Мэннинг, и попросил позаботиться о том, чтобы она их получила как можно скорее. Я пообещала.

Сэм почувствовала себя полной идиоткой. Значит, Шредер прав, и она гоняется за какими-то призраками, когда речь идет всего-навсего о невинной корзине дорогих фруктов, доставленной водителем на «бентли».