— А ее как? Тоже хочет сделать юристом?

Данила фыркает.

— У папули сильные гендерные стереотипы. Для него женщина в офисе может быть только секретуткой, так что предназначение моей сестры – удачно выйти замуж. Удачно – это за того, на кого покажет отец.

— Ты серьезно? – я смотрю не верящим взглядом. – Такое в двадцать первом веке еще есть?

— Сплошь и рядом, Краса, – Данила снова фыркает, бросая на меня веселый взгляд. – В обществе, где крутятся большие деньги, меньше всего думают о чьих-то чувствах. Только о приумножении капиталов. Потому Вика вполне может выйти замуж за какого-нибудь старикашку, у которого член отсох лет двадцать назад, но зато полные закрома бабла. И потому я должен возглавить юридическую компанию, хотя юрист из меня откровенно кринжовый.

— А если вы откажетесь?

— Останемся без денег, – он равнодушно пожимает плечами. – Из квартир, может, и не выгонит, но бабки заберет однозначно. У меня бро так влетел, когда отказался бросить девчонку, которая ему по статусу не подходила. Жил в общаге потом несколько месяцев. Но я надеюсь, что к окончанию универа буду зарабатывать сам и пошлю отца в задницу вместе с его юрфирмой.

— Зарабатывать как? Блогом?

— Блогом, да… И еще, – он откладывает телефон. – По секрету, Краса… Мне предлагают быть моделью, рекламным лицом известного бренда.

— Ты серьезно? – я аж рот от удивления открываю.

— Только это пока тайна. Так что никому.

— А я и думаю, как будто пахнуло прямо Дольче Габанна.

Соколов весело смеется, откинув голову на спинку дивана.

— На самом деле, это очень круто, здорово, – добавляю я. – Надеюсь, у тебя все получится.

— Я тоже надеюсь, Краса. Сделаем селфи?

— Что? Нет, – мотаю головой.

— Я обещаю, что не буду его никуда выкладывать. Ну давайте, маленькая безрассудность, или вы на сегодня лимит исчерпали?

Он отводит руку с телефоном, я придвигаюсь ближе и смотрю в кадр. Данила поворачивается ко мне, я перевожу взгляд на него, и в этот момент он делает фото.

— Какой романтичный вайб, а, Краса, – показывает мне получившийся снимок, я качаю головой. Вышло действительно романтично и красиво. Но совершенно неуместно, конечно.

— Лучше удали, – прошу его, но в этот момент появляется Кузьмич, и я инстинктивно отодвигаюсь от парня, выпрямляясь и хватаясь за свой телефон.

— Ну что, молодежь, – улыбается он, – успели все?

— Да, спасибо, Кузьмич, – Соколов встает, улыбаясь, я поднимаюсь следом за ним, пряча глаза.

— Ну поехали.

Всю обратную дорогу я пялюсь в окно, то и дело прокручивая наш с Данилой разговор. Все это так… неправильно, но при этом и правильно. Как-то легко, естественно, что ли. Мне не приходилось выжимать из себя слова или эмоции, думать, что сказать.

Мы просто общались, и мне нравилось наше общение. Нравилось говорить с ним, находиться рядом, шутить, смеяться. Нравилось касаться его… Ох, кажется, у меня появился новый повод извести себя ночными мыслями.

Однако все это отходит на второй план, когда мы заходим во двор. Я сразу вижу волнение на лицах, все стоят гурьбой, что-то обсуждая.

— Что случилось? – подбегаю к Татьяне Ивановне. По ее лицу понимаю, что дело серьезное.

— Лера потерялась!

— Что? Как? – я бестолково мечусь среди остальных.

— Мы на пары разбились, – говорит Татьяна Ивановна о другом, – преподаватель-студент, идем искать. Присоединяйтесь с Данилой, если есть желание.

— Конечно!

Я смотрю на парня, он только кивает.

— Так что случилось? – спрашиваю, когда мы выходим за ворота. – Когда она пропала?

— Это мой косяк, – сознается Миша. – С утра мы все отправились на дачу, и на месте я не проверил, все ли дошли. Случайно заметил, уже прошло два часа.