Прозвучало жалко, как по мне. Очевидно, нах ей не сдалась моя помощь. Но Суворова вдруг задумывается, отвернувшись, что-то там прикидывает, а потом реально меня шокирует:

— Значит, готовы на любую помощь?

— Да, – киваю я, как болванчик.

— Хорошо. У меня есть для вас одно предложение. Если согласитесь, получите в ведомости пятерку за мой экзамен.

Серьезно? Она это серьезно? Даже сдавать ничего не надо будет?

— Я согласен на все, – заявляю я, она дергает бровями, и мою голову посещает запоздалая мысль: а на что я, собственно, сейчас подписываюсь?

— Практика длится три недели, – бойко отстукивая низкими каблуками по ступеням, рассказывает Суворова, пока я поднимаюсь за ней. – Это загород, там находится культурный объект – дача писателя, за которой мы присматриваем и ухаживаем. Ничего сложного в практике нет. Но нам не хватает студентов мужского пола.

Ах вот оно что. Вика была права, литераторша блаженная и чокнутая на своем предмете. Все оказалось куда проще, чем я думал.

Суворова внезапно тормозит, разворачиваясь на ступеньке выше меня, так мы становимся одного роста, и ее глаза оказываются напротив моих. Вообще-то, она ничего. Симпатичная, не смазливая, и губы красивые, нижняя и верхняя одинаково пухлые, и верхняя сексуально очерчена.

— Имейте в виду, Соколов, – ее тон убивает любое желание, правда. Если я буду слушать его три недели, у меня член вставать перестанет. – Что несмотря на то, что мероприятие неформальное, все же это практика. И там надо вести себя подобающим образом.

То есть не давать никому взяток? Да запросто.

— Я вас понял, Варвара Андреевна, – выдаю почти елейно, но она только щурится и продолжает движение. Забрав на кафедре ключи и бумаги, почти заталкивает меня в аудиторию. Усадив за преподавательский стол, кладет передо мной листок и ручку.

— Вам нужно написать заявление на имя декана, – поясняет мне. – Чтобы вас приняли в группу на летнюю практику.

Пока я пишу под диктовку заявление, меня одолевают сомнения. Во что я сейчас ввязываюсь? Какая-то летняя практика за городом. Три недели торчать там в компании преподавателей и прыщавых студентов филфака, помешанных на книжках? Может, заплатить кому-то, чтобы оттарабанил за меня? Суворовой же не принципиально, чтобы именно я там находился? Вряд ли ведется какая-то серьезная отчетность…

Словно чуя мои настроения, она, забрав заявление, снова чеканит:

— Надеюсь, мы друг друга поняли, Соколов? Я поставлю вам оценку, надеюсь на ваше благоразумие и сознательность. Я имею в виду, что вы пройдете практику, а не сбежите.

— Это было бы очень глупо с моей стороны, не так ли? – улыбаюсь я, вставая. Конечно, глупо. У нее видеозапись, которой она может меня прижать. И Суворова это понимает.

— Надеюсь, вы действительно так считаете. Идемте.

Возле деканата Суворову окликают фамильярным:

— Варя!

Мы оборачиваемся вместе, к нам подгребает препод лет тридцати, тощий невзрачный типок, тоже, видимо, помешанный на литературе. Это прямо читается по его виду.

— Миша, привет, – Суворова расцветает улыбкой. – Практика состоится, я нашла студента!

Миша переводит взгляд на меня и осматривает критически, я медитативно пялюсь в стену напротив.

— Можно на секунду, Варь? – он отводит ее в сторону и что-то втирает, то и дело касаясь ее плеча.

А когда она поворачивается в мою сторону, скользит взглядом по ее фигуре, задерживаясь на ногах. Опа, да у нас тут настоящая литературная любовь, что ли? Определенно, этот тип не прочь уложить строгую Варвару Андреевну в постель. Интересно, во время секса она тоже указания раздает? Так надо, так не надо. Отдавайте себе отчет, что вы суете мне в рот…