Он зашёл в номер Ксении. Та сидела на кровати в красивом атласном халате на пуговицах и читала журнал мод.

– Привет, Оксаночка! – с порога огласил Валерка. Ксения лишь молча посмотрела в его сторону.

– Не то листаешь! – гаркнул Завьялов. – «Камасутру» читай! – он дотронулся до ее волос, чтобы заложить за ушко. Она увернулась:

– Уйди, Завьялов.

– Что? Тебе не нравится мое внимание?

Ксения подняла на него глаза:

– Мразь.

– Что ты сказала, повтори?

Оскорбление от шлюхи жутко разозлило гангстера. Он вскинул ножик-«бабочку» и приставил лезвие к шее женщины.

– Еще одно такое слово, и это лезвие оставит на твоем хорошеньком личике незабываемую полосу от уха до уха, тебе все ясно?

Оксана дрожала под холодным клинком «бабочки» и смотрела на гангстера презрительным взглядом; ей ужасно хотелось плюнуть ему в его симпатичную рожу. Он же вопил:

– Ты все поняла?

Легкими кивками головы она дала понять, что все. Тогда бандит убрал холодное оружие и вынул огнестрельное. Дулом провёл ей через все лицо и остановился там, где начинается верхняя пуговица халата.

– Расстегнуть! – приказал Валерка.

Ксения подчинилась.

– Вот так и сиди. Что с Любкой?

– Конкин, – чуть не плача, ответила Ксения.

– За что?

– За то, что отказалась спать с ним.

– А-а, значит, за дело.

Тут пленница не выдержала и заплакала:

– Боже мой, Валерка, это какой-то ужас! Какой же он противный! Она сделала ему массаж и раздела до пояса. А он весь в наколках, волосатый. Простой в дрожь бросает.

– Я, кажется, ясно сказал фильтровать базар, когда о нас выражаешься! – проревел Завьялов и занес руку, чтобы ударить Ксению. Но опустить не смог: хоть она и презренная, а все-таки женщина. Это и остановило Валерку.

– А ты что сырость-то разводишь? – удивился он.

– Любку жалко. По всем статьям жалко.

– Ты зверя моего кормить не забываешь? Кстати, где она, моя красавица?

– Спала со мной, а теперь ушла куда-то.

Зверь, о котором упоминал Валерка, была его кошка Дуся, подаренная ему в возрасте пяти недель на двадцать восемь лет. В тот день к бригадиру дружно ввалились все его шесть «быков» и Михневич прямо с порога сообщил: «Валек, у нас для тебя живой подарок – с шерстью, усами и хвостом», после чего Кардинал внес крохотного котенка, недавно только прозревшего. Он предупредил Завьяла, что это дама и нужно быть с ней повежливей. Кошечка была дымчатая белая с серыми пятнами, тоненьким хвостиком и острыми ушками. Она жалобно пищала и от страха сильно впилась Валерке в плечо не менее острыми коготками, попутно уползая по плечу все выше и выше. «Ух ты, боже мой», – умилился бандит, снимая котёнка своими широкими ладонями, в которых комочек уместился весь без остатка.

Валерка стал зверьку и хозяином, и папой, и мамой. Поначалу он и спал вместе с ней, заботливо почесывая ей то за ушком, то под шейкой, а она в ответ громко и щедро мурлыкала. Но потом Дусю пришлось поселить в другой комнате, потому что хозяин вообще-то спит с женщиной, а котёнок, если он один и ему скучно, не даст спать никому. Сейчас Дусе было около полугода. Валерка кормил ее самыми лучшими кормами, не жалел денег на ее развлечения. Покупал шарики, мышки для подвижных игр. Нянчился с ней как с ребенком. Когда его не было, за Дусей всегда смотрела Ксения.

Неделя давно прошла, но Смирнов о долге не напоминал, лишь сократил общение с Вагановым до минимума. Однако мысль разделаться с Толяном не покидала бандита.

Однажды Ваганов стоял на остановке, но долго не мог уехать. Тогда его и окликнул незнакомец:

– Эй, парень, выпить хочешь?

Ваганов обернулся.

– Это вы мне?

– А то кому же. Мне компания нужна, составишь?