Она и не предполагает, просто… Можно же иногда сказать глупость. Хотя Юлию тоже можно понять. Единственный любимый человек, и тот даже не родной сын. Вообще трудно любить кого-то одного, сразу увеличивается количество страхов… Наверное, стоит поднять Юльке зарплату. Пусть копит своему Артёму на образование. Или пусть наконец начнёт ездить отдыхать в нормальные места. Хотя, это же Юлия! Первое и единственное требование – чтобы все говорили по-русски, мало ли что. С такими пожеланиями далеко не уедешь. Но это уже не её дело.

Валерия качнулась, поднимая в ванне волну. Ей тоже не мешало бы съездить отдохнуть. Куда-нибудь далеко, в маленькую южную деревушку, где счастливые жизнерадостные люди живут в небольших беленьких домиках, возле которых растут виноградники, пьют вино по вечерам, ведут неспешные беседы и каждый день плавают в океане.

Она встала, включила душ. Прохладные потоки смывали с тела остатки пены, Валерия снова блаженно зажмурилась. Это и есть счастье, ради такого стоило рисковать, работать сутками и в конце концов разбогатеть. Богатство – это не просто деньги, это свобода. Свобода всегда потакать своим желаниям, свобода от всего. Это просторная квартира в хорошем доме, где не услышишь через стенку соседский телевизор, это горячая ванна в любое время, хороший чай, одиночество и тишина. Димочка не считается, его всегда можно куда-нибудь отправить.

Весело напевая, Валерия закрутилась в ярко-жёлтый махровый халат и, лениво шаркая тапками по полу, вышла из ванной.

– Дима… Дим! – позвала Лера, по пути заглядывая в пустые комнаты.

– Я здесь, милая, – любовник материализовался в дверях спальни. Приглашающе махнув рукой, Валерия последовала в гостиную, упала на вместительное мягкое кресло.

– Дай чего-нибудь.

– Чего?

Она раздражённо закатила глаза. Конечно, по меньшей мере нелепо ждать, что кто-то станет угадывать твои желания, но уж запомнить привычки можно было бы.

– Налей вина, – и, чтобы не раздражаться ещё сильнее, торопливо добавила, предупреждая вопрос. – Белое, сухое.

Бросив на неё неодобрительный взгляд, Дмитрий демонстративно достал один бокал. Сам он из каких-то не понятных Лере соображений пил только в клубах, в шумных компаниях, считая всё остальное проявлением алкоголизма. Причём то, что эти компании собирались иногда чуть ли не семь раз за неделю, а она пыталась привлечь его к своей релаксации даже не каждые выходные, не имело никакого значения.

Впрочем, насколько Валерия знала современную молодёжь, все они считали своим долгом проповедовать какую-нибудь красивую глупую идею, при этом следуя ей только в удобных для себя случаях. Наверное, это хорошо, это проявление романтизма. Глупого романтизма и разумной способности идти на компромиссы, пусть даже с собственной идеей.

– Налей себе хотя бы чая, – предложила она. – Терпеть не могу есть или пить, когда на тебя смотрит человек с пустым ртом и желудком.

– Я ужинал, – сообщил ей Дима, наливая себе минералки без газа.

– Знаешь, душа моя, – задумчиво протянула Валерия. – Если ты теперь сторонник абсолютно здорового образа жизни, тебе стоило бы перейти на питьевую воду. Насколько мне известно, минералка в таких количествах тоже не приносит пользы. Как день прошёл?

– Отлично! – с энтузиазмом воскликнул он. – Экзамен сдал на восемь, представляешь?! Это Свиридову, он вообще зверь, я боялся, пересдача будет…

Валерия перестала слушать. Все эти истории о злых преподавателях и трудных экзаменах были похожи и знакомы ей ещё с собственной студенческой поры, когда она рассказывала такие сказки маме, искренне в них веря. Теперь это уже не интересно. Однако спросить стоило. Во-первых, Димке приятно, во-вторых, он теперь будет болтать весь вечер, а она может спокойно молчать и думать о своём, изредка кивая головой.