Наказание без преступления. Сепарация и ее жертвы: Хроники разорванных связей Дина Векслер
© Дина Векслер, 2025
ISBN 978-5-0067-2497-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
КНИГА ПЕРВАЯ
ЗЯТЬ и ВЛАСТЬ
«Дай человеку власть, и ты узнаешь кто он.»
– Наполеон I Бонапарт
ВСТУПЛЕНИЕ
«В век всеобщего обмана говорить правду – это радикальный поступок.»
– Джордж Оруэлл
«Что вам дороже- ваша правда или счастье вашей дочери?» – спросил меня Зять.
Странный выбор. Почему нельзя и то и другое? Почему искренность стала клеймом, а желание понять- подозрением? Когда мир сжимается и отнимает право голоса, я делаю то, что мне доступно: пишу.
Это – моя правда. Та самая, которую другие не хотят слышать. Закрываются от нее. Некоторые пытаются переписать. Делают они это, как правило, за спиной – как родственники, или за закрытыми дверями кабинетов как психологи.
Они переделывают чужую историю под свои цели. Подгоняют намерения под обвинения. Заменяют события их «чтением» и «интерпретациями». Правда не важна, не нужна и вредна.
Если вы когда-то чувствовали, что вас вытолкнули из жизни, которая была вашей, – возможно, вы поймёте меня.
Я не белая и пушистая. Просто человек, который не сдаётся, хотя в этом меня не поддерживает ни один человек.
«Ваша правда – это стена между Вами и миром всех остальных людей. Круг Вашего одиночества при такой позиции будет только сужаться и Вы рискуете умереть в одиночестве наедине со своей правдой», написала мне психолог Анна Гарганеева, изучив мою историю
Когда на кону то, что для меня действительно важно, то за это я стою до конца. Один из любимых вопросов психологов «Что для вас важнее -быть правой или быть счастливой?» -противопоставление похожее по смыслу на вопрос Зятя. Моя Счастье ассоциируется с Ложью. Дочь приняла Ложь. Счастлива ли, она я не знаю. Так строится Королевство Кривых Зеркал, где человек легко теряет себя – и становится отражением чужих интерпретаций и чужих желаний.
Я живу по своим законам. Это не всегда удобно. Один из моих главных законов – правда имеет право на существование. Ха-ха – как слоган на футболке.)
А молчание? В этом случае не золото.
Молчание это когда ложь становится официальной версией.
Это надо принять. И с этим я точно не согласна.
Почему все психологи, к которым я обращалась, начинали с того, чтобы бороться не с ситуацией, а с моим стремлением узнать правду и понять суть произошедшего? Почему Дочь отказалась от меня как от матери? Почему сделала это за моей спиной? Разве это поступок взрослого ответственного человека?
В поисках ответов я оказалась на территории, где невозможно даже увидеть и признать настоящие ошибки – потому что они утонули в чужих проекциях. Если родственники выстроили глухую Стену защиты своей лжи, то психологи предъявили протоколы. Вместо ответов я получила ярлыки и критику всего. Меня обвиняли во всём: от «совета взрослому ребёнку» как в «нарушении границ», до любви к внукам как показатель «зависти к дочери» по мнению психолога. Забота стала «вторжением в чужую жизнь», волнение -«попытки контроля».
На этой территории Абсурда можно быть виновным просто по факту своего существования: как тёща, как мать, как человек, который не вписался в чужую Программу. Так работает психология «сепарации» – программа, в которой образ родителя «моделируется» так, чтобы ребёнок мог возненавидеть, а потом удалить.
Вроде бы – ради «взросления». На деле -ради того, о чем не принято говорить. Долго не верилось, что такое возможно. Что такое поведение называется «взрослость». Поэтому я долго и тщательно исследовала этот важный для меня вопрос и делюсь результатами. Главным психологом-сепаратором оказался мой Зять, поэтому начинаю с него
Если вы оказались в похожей ситуации возможно, это поможет и вам.
«Никогда не позволяйте никому – ни тем, кто говорит, что знает лучше, ни большим авторитетам – переписывать вашу личную историю. Вы должна делать это сами.»
– Автор
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«Философия Программиста»
«Самая опасная форма лжи – это та, в которую ты начинаешь верить сам.»
– Фридрих Ницше
Автор программы Ranish Partition Manager мастерски разделял жёсткие диски.
Но настоящий успех пришёл, когда он применил тот же принцип к людям.
«Разделяй и властвуй» – стал не просто девизом, а стратегией.
Разделил мать и дочь.
Разбил связь на логические тома.
Форматировал прошлое.
Назвал новый раздел «МЫ». Получил полный административный доступ.
ВРЕМЯ ВНЕШНЕГО ПОКОЯ
На дворе стоял 2019 год – год Великой Пандемии. Жизнь замерла. Всё, что обычно шумело и двигалось, будто ушло под землю. Бурлила она теперь лишь внутри человеческих жилищ. А снаружи города были оккупированы животными. Природа заняла свои старые, забытые позиции.
Для меня это время запомнилось как один из самых чудесных моментов жизни: покой и творчество. Красота и тишина. Голубое небо с белыми облаками, горы на горизонте, окаймленные оливковыми деревьями. Высокие зелёные деревья вокруг. Еду мне покупал хозяин дома Шон, человек редкий и уникальный. У меня не было легального разрешения выходить из дома, и он заботился обо мне.
Но главное – мне неожиданно подвалила редкая удача. Я снимала комнату у Шона не одна. По соседству жил человек, который изменил многое. Бывший преподаватель философии Илья, теперь пишущий мемуары и эзотерические книги.
Он вдохновил меня написать биографию. Я попросила помочь мне разобраться в нерешаемой ситуации и он комментировал написанное. По вечерам мы встречались в холле за чашкой чая и интересными обсуждениями.
Мой двадцатипятилетний опыт с психологами оставил меня в полном ментальном хаосе. Ответов я не получила. Внутри меня жил итог: Наказание без Преступления.
Вместе с Ильей мы начали разматывать этот клубок – разочарования, горя, потерь, боли и неожиданных проблесков надежды.
Глава 1 КАФКА и ЖИЗНЬ
Моя дочь всегда была говорливой. У нее в голове крутились сотни идей, тысячи мыслей, и она жаждала ими делиться. Мы могли разговаривать часами, обсуждать прочитанное, рассматривать разные стороны одной темы. Два активных ума! Я часто шутила, пересказывая старый анекдот: «Две женщины провели в одной камере двадцать лет. Освободились. Стоят у ворот и разговаривают.»
Я не слишком разговорчива сама по себе, но ее энергия заражала меня. Она заставляла думать, спорить, переосмысливать. У нее всегда была страсть к книгам. Если писатель увлекал, она искала его работы повсюду. Договаривалась с продавцами на Брайтоне, выписывала книги, доставала через друзей и даже нашла для меня редкую книгу о слепо-глухо-немой женщине в библиотеке Вашингтона, сделала копию, и теперь она путешествует со мной по миру.
Так в один момент в ее жизни появился Кафка. Но, прежде чем он стал её, он был моим.
Как я нашла Кафку
Когда рухнул железный занавес, мир внезапно открылся, и появилась возможность переписываться с людьми за границей. Тогда у меня появился знакомый англичанин – Гарс. Я писала ему на ужасном английском без грамматики и на тетрадных листах в линейку, а он отвечал мне письмами, отпечатанными на тонкой розовой бумаге. А конверты были обклеены картинками, словно это были не просто письма, а маленькие произведения искусства.
Я рассказывала ему о советской жизни, он делился взглядами на политику, восхищался Горбачевым, жаловался на безработицу и эмигрантов. Это было бурное время, разрушение империи и я оказалась в горячем точке. Было много событий и я все это описывала. Также очень увлеклась описанием своей советской жизни. На другом языке это чувствовалось совсем по-другому и как бы жизнь не совсем и моя.
Однажды Гарс написал: «Твоя жизнь напоминает мне Кафку. Когда окажешься за границей, издадим книгу.»
Кафка? Конечно, я слышала это имя, но думала, что он философ. Побежала в библиотеку, взяла его книгу и не смогла ее вернуть. Увезла с собой в далекую Америку. Было очень стыдно, но иначе было нельзя. Это было ещё время дефицита книг. Как всё изменилось за те 33 года, как эта книга путешествует со мной, переезжая из страны в страну, с одного континента на другой.
А я сама оказывалась в вечном Процессе, то в Замке, то в Метаморфозах. Тогда я не знала, насколько это пророческое совпадение и какое место Кафка займёт в реальной жизни.
Разговор с дочерью
Тот момент я помню очень ясно. Кино прокручивается в моей голове. Я сижу на диване в нашей квартире в Бруклине. Вечер. Разноцветный свет торшера Тиффани падает на стены. Уютно, тихо гудят батареи. Входит Дочь, выражение лица возбужденное.
– Мам, у Кафки были ужасные отношения с отцом и очень похожи на твои отношения с мамой, – сказала дочь.
Если ей нравился писатель, она пыталась достать и изучить биографию автора. Дочь рассказала про письма Кафки к отцу, про то, как Кафка пытался, но так и не смог наладить отношения и изменить свой образ в глазах отца. Да, это было похоже на мою историю. Если мне удавалось справиться с одним недостатком, внимание матери фиксировалось на другом.
Тогда я подумала: как здорово, что у нас с дочерью другие отношения. Честные. Открытые. Взаимопонимающие.
Если у нас появлялась проблема, мы выкладывали ее на стол, как карты. Направляли свет, изучали. Находили создателя. Решали, что с ней делать. И забывали полностью. Были свободны от любых взаимных обид. Я была так уверена в этом. Даже спрашивала Дочь, чтобы убедиться, не осталось ли у неё каких-то обид.
