Да, наверное. Если ты уверен, что мир, где ты царь, заслуживает такого труда.
Еще вопрос: как лепить эти кораблики? Уж тут, кажется, полная свобода – придумывай свои правила. Никто не обязан им следовать. Складывай слова, как только они рождаются в твоем мире, как плывут под мелодию, которую ты слышишь.
Вот только для тебя звучит мелодия. Другие читают слова куплетов и припева, не слыша музыки. Ведь не будешь ты каждому напевать, что сопровождало рождение чуда. Ты, вздыхая и огорчаясь, перекладываешь слова на привычные, знакомые всем напевы. И понимаешь, что начал подчиняться чужим правилам.
Закрыт блокнот, кресло аккуратно придвинуто к столу. Ты расстался с правильными строками. Теперь опять свободен в мире, где правила придумываешь сам.
Музы и редактирование
Когда занимаешься редактированием, творческие музы близко не подходят. Я слышу их шепот:
– Надо же, сел работать. И без нашей помощи!
– Вид-то какой умный!
– А запятые перед «как» все равно не научился правильно ставить.
– Ага, и времена глаголов мешает в одном предложении.
– Местоимений, местоимений-то сколько!
– Может, подскажем ему?
– Никогда! За редактирование надо платить, а мы девушки творческие, нам деньги нельзя брать в руки.
– Может, поволонтерим?
– Не музовское это дело.
Я говорю им «Кыш!» и открываю справочник Розенталя. Кто мог предположить, что я когда-нибудь буду сожалеть о своей дремоте на уроках русского языка, будучи уверенным, что обойдусь физикой и математикой.
Диалог
Айзек Азимов терпеть не мог путешествовать. Однажды по заданию правительства ему пришлось слетать из Сан-Франциско на Гавайи, и этот полет навсегда отбил у него желание куда-либо передвигаться. Он путешествовал по своим мирам, сидя за письменным столом перед пишущей машинкой. Миры появлялись в сознании, этого ему было достаточно.
– Вот видишь! – сказал внутренний голос. – Умный он человек. А ты мотался через океан – и для чего? Семь полубессонных ночей, винегрет из дневных картинок, и сейчас, на пятый день после прилета, не спишь, думаешь о всяких глупостях и переживаешь о том, что тебя давно никаким боком не касается.
– Знаешь, приятель, – ответил я внутреннему голосу, – есть у меня привычка поехать куда-нибудь на машине, но через пять минут вернуться и проверить – закрыл ли я дверь гаража. Приеду, посмотрю и успокоюсь.
– Можно позвонить соседу и попросить его посмотреть в окно, – сказал умный внутренний голос.
– Можно. Но я предпочитаю все увидеть самому. И еще одно. Представь, что в холодной степи горит костер. Идет снег, метель заносит дороги, тучи низкие несутся как ужаленные…
– Какой кошмар!
– Ну да… Ты видел фото этого костра, в Гугле нашел его координаты, и даже фото со спутника рассматривал. Но никто не мог сказать, как тепло тебе будет около этого костра. И как потрескивают горящие дрова, и как пахнет дым…
– Ты что, костров не видел? – удивился внутренний голос. – Меня бы спросил, если забыл. Я бы столько порассказал!
– Ладно, этого ты не понял. А вот представь беременную женщину…
– Запросто! Мы же с тобой вместе вчера в компании штук десять видели.
– Да, видели. Еще можно в Инете посмотреть. А представь, какая разница, когда ты видишь или кладешь женщине на живот ладонь и чувствуешь, как ее толкает маленькая пяточка.
– Так за это можно в глаз!
– А если женщина будет рада этому?
Диалог закончился. Внутренний голос ушел болтать с моими музами, а я стал смотреть в окно. Там красный кардинал радостно прыгал вокруг кормушки, светило неяркое ноябрьское солнце, на газоне таял случайно выпавший снег.
Из записной книжки – 2
Бессознательное