— Извините.

— За что?

— Вы сами знаете за что.

— Ладно. На сегодня и так слишком много информации, поэтому иди заполняй половину дневников, я их проверю, и пойдешь домой. Черт, ты ж не умеешь их заполнять.

— Умею. Я уже видела шаблон в компьютере, когда вы были в реанимации.

— Умница, тогда иди, — разворачиваюсь и направляюсь к лифту. —Марина, стой, — вдруг останавливаюсь я. — Ты знаешь, где кафе или столовая? Сейчас же обед, иди перекуси.

— Спасибо, я знаю где, но не хочу, — а зря, подумал я, терпеть не могу худых девок – ни жопы, ни груди.

— Сама разберешься, — нажимаю на кнопку лифта и спускаюсь вниз.

                                                                         ***

Даже если бы мне захотелось придраться к Марине, я бы не смог. Нет, ну при желании все возможно, но смысла не вижу. Она действительно молодец. Ботаники обычно только в теории молодцы, а эта с первого дня составила так грамотно дневники наблюдения, что невольно хочется скинуть на нее и вторую половину.

— Молодец. Только одно замечание: в конце ты написала только лечащий врач, то есть я. Ты забыла себя. Так и пиши: клинический ординатор, фамилия, имя, отчество. Ну и роспись. Распечатывай все дневники, приклеивай. И на сегодня с тебя хватит. Дальше просто посмотришь какие я делаю назначения, а я поменяю листы назначения.

— Хорошо.

«Только не спрашивай», — мысленно молился я, терпеть не могу объяснять кому-либо, почему здесь назначено это, а там другое. Вот по этой причине мне всегда проще работается без ординаторов. Но кто-то там наверху сжалился надо мной, и Марина не задала ни единого вопроса. Можно было бы подумать: очередная девка, которая ничем не интересуется, разве что тем, как быстрее свалить домой. Вопросов она, конечно, не задала, но и возможности снова ткнуть меня в ошибку не упустила. Стало быть, все замечает, а не считает ворон, попивая кофе из бумажного стаканчика.

— Ну что вы так на меня смотрите? Запятая в дозировке — это важно. Мало ли, медсестра — практикантка и не поймет ошибки.

— Ты абсолютно права. Хорошо, что заметила, каждый из нас не застрахован от ошибки, особенно, когда делает что-то быстро.

— Но вы на меня странно смотрите, как будто хотите надеть на голову пакет и примкнуть к уголовникам.

— Тебе показалось, я любовался твоими очками.

— Я бы сказала, что врать нехорошо, но не буду, вы это и так знаете.

— Можешь переодеваться и идти домой.

— Хорошо, — встает со стула и идет к шкафу.

Берет черную кожаную куртку, пакет и идет в уборную. Зачем я за ней наблюдаю? Хороший вопрос, на который я не придумал ответ. Нет, ну как? Как можно напялить на себя такой халат?! Это даже не убожество, это хуже. Подобный могут надеть только для того, чтобы отпугнуть, не иначе. Встаю из-за стола, беру чашку и вновь завариваю кофе.

— Я все. Точно можно идти?

Поворачиваюсь на голос девчонки и с легкостью признаюсь себе, что в не застегнутой куртке она выглядит значительно лучше. Только кроссовки все портят. Хотя, чего я ожидал увидеть у нее на ногах, если она носит комбинезон? Кошмар. С таким ростом только в кроссовках и ходить.

— Можно. Только у меня к тебе еще несколько ценных указаний. Приходишь как можно раньше — уходишь вовремя. Сразу же идешь в палаты, просто спросить, кто как. Нет ли там помирашек. Если есть, тут же дуй ко мне или звони. Если со всеми более-менее прилично, берешься за выписки. Главное поняла?

— Да. Смотреть, все ли живы.

— Точно. И еще одно, — подхожу к ней ближе и смотрю вниз на ее голову. Господи, какой же у нее рост, если я вижу чуть отросшие корни ее крашеных волос? — Марина, ты же девушка, понимаешь...