— Марк, тебе что, так не нравится то, что я приготовила?

— Почему? Нравится.

— Но ты не ешь.

— Я не голоден. Торт съел на работе. А ты почему не пьешь? Дай угадаю — беременна, — и Олины без того большие глаза в тот момент стали похожи на два блюдца.

— Только не говори Мише, пожалуйста. Не знаю, как так получилось. Третий ребенок. Может, он вообще будет против.

— Ну ты даешь. Боюсь, что Михаил Сергеевич это и так знает.

— Не знает. Я сама только пару дней назад узнала, — подпирая рукой подбородок, со вздохом произносит Оля.

— Оль, неужели ты думаешь, что почти за пятнадцать лет он не изучил тебя вдоль и поперек? Он же мужик-контроль. Даю руку на отсечение, что в момент встречи его сперматозоида с твоей яйцеклеткой, он пожимал ему руку, ну или голову.

— Кому?

— Ну чего ты тупишь? Сперматозоиду. Поди, и напутствие ему еще дал, как лучше соединиться с яйцеклеткой.

— Прекрати.

— Да так и было.

— Марк, а когда ты уже женишься? — о, как переводит темы.

— Через год, в этот же день, устраивает?

— Вполне. Тридцать три года для мужчины — в самый раз. А невеста кто?

— У меня еще год впереди. Выбор, как известно, большой.

— Да, Ляля, выбор у него большой, — за стол садится отец. — И когда-нибудь потаскун Марк превратится в добротного семьянина.

— В следующей жизни обязательно.

— Нет, через год, в это же время, ты мне только что обещал. А мужчина сказал — мужчина сделал, или ты не мужчина? — с улыбкой произносит Оля.

— Я думал, что мужик сказал и мужик сделал — это разные мужики, нет?

— Не заговаривай мне зубы.

— Да все будет, Оленька, все будет. Через год так через год, — тьфу, тьфу, тьфу, жаль не плюнуть через плечо.

                                                                ***

И понедельник бывает добрым, если с утра встать с той ноги и прилично «поелозить» на Карине. А если еще и она в прекрасном расположении духа, то вообще все путем…

— Доброе утро, Мария Ивановна.

— Не такое уж и доброе. Это ваша — новая девка в ординаторской?

— Ну, во-первых, девушка, а не девка, а что не так?

— Выскочка — вот что! Вздумала учить меня работать, сопля недоделанная. Вы бы приструнили ее, пока не поздно.

— Я сначала послушаю ее версию, но вы же понимаете, что всегда правы, — достаю из пакета шоколад с фундуком и протягиваю разъяренной тетке. Вот же, коза такая, лишила любимой шоколадки. — Попьете чай перед окончанием смены.

— Что бы я без вас делала? — видать, со мной или без меня пожирала бы шоколад.

Убираю дебильную улыбку с лица и прохожу в ординаторскую. Черт, я забыл отдать ее халат санитарке. Скажу, что потеряли, и я ни при чем, особенно учитывая тот факт, что новый костюм на ней смотрится гораздо лучше халата.

— Доброе утро, Маришечка, надеюсь, кексы ты принесла, иначе я буду очень зол, из-за тебя я попрощался со своим любимым шоколадом.

— Глаза протрите, кексы на столе, и я в них не плевала. И вообще больше не буду заниматься такой ерундой. Это было очень некрасиво с моей стороны, но, учитывая, что вы налепили мне пластырь, мы квиты. Но если брать в расчет тот факт, что вы старше и, к тому же, мой руководитель — это вопиющая наглость с моей стороны. Извините, — заправляя волосы за ухо, на одном дыхании произносит Марина.

— Да что ж ты за человек такой. Кто же признает свои ошибки? Ну у меня теперь даже нет повода над тобой глумиться. Ладно-ладно, вижу, ты не в духе. Но у меня к тебе серьезный разговор.

— Доброе утро, ранним пташкам, — чего приперся в восемь утра, спрашивается?

— Здравствуйте, Дмитрий Александрович, — с кем-то Марина очень даже вежлива.

— Привет. Что-то ты раньше обычного, — не удерживаюсь от комментария я.