– Мне хватает, – отозвалась Ива, набирая воды в чайник, а после поставила его на огонь: – Так ты зачем приехал? Не верю, что ты в такую глушь приехал лишь потому, что захотел отморозить конечности перед моим подъездом и узнать, как у меня дела.

– Не поэтому, – отозвался Хендрих, располагаясь на небольшом диванчике и наблюдая, как Ива хлопочет, накрывая на стол.

– А зачем?

Хендрих немного помолчал, а затем, когда Ива присела напротив него, усмехнулся и произнес:

– Не лезь ко мне в голову, хорошо? Я и так скажу. У меня командировка сюда: в Центре начались убийства молодых девушек из обеспеченных семей, на теле ни царапинки, все в одежде, а в причинах смерти…

– Гипотермия?

– Да… А ты как угадала?

– А сам как думаешь? – пожала плечами Ива: – У нас есть одна убитая девушка с такими же признаками, а пять лет назад были убиты семь девушек, и все, как ты описал: ни царапинки, в одежде и с гипотермией.

– Вот как… – Хендрих немного помедлил: – Все ниточки из Центра ведут сюда – в Норфолк, к самым границам.

– А вы здесь при чем? Вы ж не занимаетесь такими делами.

– По нашим данным, убийца не местный. Иностранец. Кто-то со Сканнингских островов.

– Что? Почему вы так решили? – Ива залила кипятком чай и подала его Хендриху, жестом предлагая бутерброды и местный шоколад, от которого Хендрих вежливо отказался.

– На последней жертве он оставил едва заметную метку на лодыжке – рунический символ. Он означает в переводе «любовь», рисуется как две вертикальные полоски с овалом посередине, – Хендрих повел пальцем в воздухе, рисуя символ.

– Ваши доказательства – полный пшик, – качнула головой Ива: – Мало ли кто изучает руническое письмо, мало ли кто мог нарисовать этот символ, да и мало ли какой человек со Сканниге там проходил. А гипотермия? Как вы ее объяснили? Ну да, на Сканниге холодно, но и в Норфолке тоже не тропики.

– О-о-о, слышу госпожу сыскную уполномоченную, – хохотнул Хендрих: – Не все так быстро, лисичка, ты думаешь, стали бы меня из управы посылать в Засранск ради какого-то помешанного, что на единственной жертве руну нарисовал? Нет, я с некоторых пор за всяким сраным в медвежьи углы не езжу.

– Это ты так новым званием хвастаешься? – усмехнулась Ива: – Ты с каждой звездочкой на погонах все невыносимее становишься.

– Руна – зачарованная, – Хендрих никак не отреагировал на подколку Ивы: – Стоило коронеру ее льдом коснуться, как она тут же заискрилась и засияла, а жертва рассыпалась в прах. Да в такой мелкий-мелкий, что в спичечный коробок уместилась. Вот тебе и гипотермия с нетронутым телом.

Ива помолчала, переваривая информацию, а Хендрих, довольно улыбнувшись, принялся уплетать бутерброды, а затем, спохватившись, отошел к своему пальто и достал из кармана зариданский шоколад – жутко дорогой и редкий в Норфолке. Она, не глядя, опустила кубик в рот, насаждаясь насыщенным вкусом.

– А зачем ваш коронер коснулся льдом руны?

– Если руна настоящая и зачарованная, созданная чародеем со Сканниге, а не просто мазня по телу, то на прикосновение льда она отреагирует ярким светом. Как видишь, чародей зачаровал ее на уничтожение. И, предупреждая твой вопрос: таким видом магии владеют только чародеи со Сканниге. Больше никто. Это очень древнее и оберегаемое от чужаков знание.

– Ты этого чародея со Сканниге будешь до скончания жизни искать: тут главный торговый морской путь проходит. Людей со Сканниге здесь больше, чем коренного населения, а уж чародеев и подавно. Всех не опросишь, а лишние телодвижения только к суете приведут и спугнешь убийцу.

– И опять ты не совсем права, – качнул головой Хендрих. – Чародеи со Сканниге – редкие гости на борту любого корабля, а если уж и едут, то в Зеридан или Эфольхарт – там сосредоточены места силы. Да и к тому же чародеи сами по себе явление на Сканниге редкое, то ли дело друиды и знахари. В общем, если бы у вас тут или в Центре объявился какой-нибудь чародей с редкой рунической магией, то о нем всенепременно бы узнали. К тому же все пересекающие границы маги вносятся в отдельный реестр, а за последние два с половиной месяца таких чародеев въехало пять, а выехало всего четыре. Несложно догадаться, у кого из пятерых просочился срок пребывания в Империи и какой из них не вернулся на родину.