– Катя, – ответила девушка и, замолчав, так напряженно уставилась в окно, словно прикидывала, а не выскочить ли ей из машины посреди лесной дороги.

…Катя действительно обдумывала, не выйти ли ей тут, в лесу. Пока не поздно. Но, с одной стороны, она уже здесь, и все ее будущее зависит от того, как она себя поведет. С другой стороны, было же у нее какое-то прошлое – и в этом прошлом ей было неплохо, не так уж плохо, почти совсем неплохо…

«…Поздно, поздно, – твердила про себя Катя, уставившись в затылок Б. А., – поздно, поздно, поздно…»

Если произнести какое-то слово много раз, оно теряет привычный смысл и становится чем-то иным. «Поздно, поздно, поздно…» было похоже на стук дождя за окном поезда. Она почти целый день пролежала на верхней полке в плацкартном вагоне, и почти целый день в стекло, не преставая, стучал дождь…

Лесок на обочине дороги становился все мельче, превращаясь в чахлые кустики. Они проехали заросшее лопухами поле, затем пустошь, новенькое голубое здание с вывеской «Мой бар», затем еще одно, зеленое – «Мое кафе».

– О боже! – ошеломленно сказала Аврора. – А что здесь еще есть? «Моя стоматология», «Моя химчистка»?

Племянник в очередной раз сверился со стрелочками и кружочками, начертанными в его записной книжке, и, немного поплутав, они въехали в узкий проезд между двумя пятиметровыми краснокирпичными заборами и уткнулись в шлагбаум.

– Это воинская часть, – уверенно сказала Катя.

– Это граница с Финляндией, – не менее уверенно отозвалась Аврора.

– Это, девушки, конечный пункт нашего назначения, – усмехнулся Б. А., – коттеджный поселок «Мой рай».

Из-за шлагбаума вышел охранник в зеленой пятнистой форме и внимательно, будто считывая с нее данные, оглядел машину – синий «фольксваген» 1992 года выпуска.

– Поворачивайте назад, это частная территория, – зевнул он.

Высунувшись из окна машины, Аврора строго сказала:

– Молодой человек, это же папаша молодого барина! А вот вам молодой барин-то задаст!

Охранник взглянул на Аврору дикими глазами и под смущенное бормотание Б. А: «Аврора, прекрати…» отправился открывать шлагбаум.

– Скажите мне пароль на выход! – кокетливо попросила охранника Аврора. – Вдруг я захочу выйти!

За забором оказалась еще одна кирпичная стена и еще одна будка с охранником.

– Почему люди отгораживаются от мира высокими заборами? – спросила Аврора, ни к кому конкретно не обращаясь. – Что у них там происходит? Я имею в виду, в душе, конечно…

– Наверное, мой сын хочет спрятаться от своих соотечественников, как евреи от арабов – навсегда, – рассеянно ответил Б. А.

– А я и не знала, что так бывает, – восхитилась Аврора, – как в анекдоте про новых русских! Это что же у них, зона? И собаки есть? А вышка с прожектором, ну просто на всякий случай?

«Зря я все это затеял», – подумал Б. А. Он не знал, что имеет в виду под этим «все» – то ли примирение с сыном, то ли то, что взял с собой Аврору, – просто думал: «Зря я все это затеял…»

Катя ошеломленно рассматривала фонарики и затейливые невысокие деревца по сторонам усыпанной мраморной крошкой дороги.

– Как богато! – восхищенно выдохнула она.

– Деточка, запомните, что даже простое упоминание чужого богатства неприлично, – мягко проговорила Аврора.

– А мне лично нравится! – упрямо сказала Катя.

– Мне тоже, – тут же покладисто отозвалась Аврора. – Но я бы здесь, под заборами, не поселилась, если бы у меня был даже миллион долларов… нет, за миллион долларов поселилась бы. А вечерами выла бы на охранников. А охранники говорили бы мне: «Не войте, дорогая Аврора!»… Охранники спасают от всего – от страхов полуночных и от стрел полуденных… И от чумы, во мраке грядущей… или нет, от этого все-таки не спасают…