Я не могла представить, что оставила ради меня Женя. Но теперь, когда я выросла, появилась крохотная надежда на то, что нам позволено будет вернуться и жить как одна большая семья. Спустя столько времени, я надеялась, родители нашли способ оставить меня рядом с собой.

Мой пыл, однако, ощутимо убавился, как только мы оказались в полном людей и оборотней аэропорту. Я старалась не отставать от тети, которая будто ледокол, шагала напролом сквозь толпу. Пришлось натянуть пониже шапку и спрятать нижнюю часть лица шарфом. Мне не следовало светиться. И пусть никто не обратил на такую мелкую меня внимания, я все равно разволновалась. Женя, кажется, ежедневно вбивала мне в голову, как важно не выделяться и не привлекать к себе внимание. И теперь я вспомнила, почему.

Еще полчаса назад я думала, что готова лететь одна, но поймав пару не совсем приятных взглядов, автоматически запустила руку в карман куртки и сжала перцовый баллончик.

— Как думаешь, они нас встретят? — спросила у тети, когда самолет взлетел и мне перестало казаться, что внутренности от волнения покрыты коркой льда.

— Еще чего, — фыркнула Женя и развернула журнал, который прикупила в дорогу. — Своим ходом, Мира, будем добираться. И помогите предки, чтоб нам это удалось без проблем.

Я к такому пессимизму отнеслась скептически. Пробежав взглядом заголовок журнала “Новый глава клана объединил северян” я пожалела, что меня сейчас ничто не сможет отвлечь и придется вариться в собственных мыслях до самого конца. Я еще раз посмотрела на карту с красными отметинами на обложке, и отвернулась к окну.

Впечатления от первого полета смазала тревога. Мне казалось, что я успокоюсь, когда мы наконец-то прибудем, но по мере приближения к родным местам, я только сильнее волновалась, и сомнения, пробираясь в грудь, не позволяли выдыхать. Хотелось бы отбросить их, но с каждой минутой мне все больше казалось, что тетя права. Но отступать уже поздно. Это я поняла, когда нас перехватила пара огромных оборотней, стоило выйти из аэропорта.

Мне стало жутко при одном взгляде на каменные лица. Но Женя внезапно оживилась.

— Евгения Павловна, — кивнул в знак приветствия один из огромных оборотней, встретивших нас.

— Дмитрий Александрович, — тетя пожала протянутую руку, а затем рассмеялась так искренне, что мне пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться — это не сон.

Тетя и те мордовороты пожали друг другу руки, похлопали по плечам, как старые приятели, и начали непринужденно беседовать, пока тащили наш багаж. Будто друзья, которые всего лишь пару недель не виделись.

Женя глубоко вдохнула, когда мы вышли на улицу, и я практически увидела, кожей почувствовала, как она сбросила с плеч тяжелый груз.

— Мы вместе учились, — наконец-то пояснила тетя, и снова повернулась к мужчинам. — Они вас послали?

— Да. Решили, что чужаки вызовут у тебя подозрения.

— Как проницательно, — тетя цокнула языком. — Мира, запрыгивай. Осталось недалеко.

Мне помогли забраться в высокий внедорожник. Снега здесь оказалось больше, чем у нас, и ощутимо холоднее, хотя мы все еще находились на приличном расстоянии от северных участков. Руки успели замерзнуть даже в перчатках.

— Долго нам ехать? — первое, что я решилась спросить в присутствии старых знакомых тети.

— Пару часов, — ответил тот, что за рулем. — Можете пока поспать, Мирослава Денисовна.

Полное обращение царапнуло по нервам с непривычки. Странно встретиться с кем-то впервые и услышать подобное. Я снова отвернулась к окну, понимая, что уже точно не смогу уснуть от волнения.

4. Глава 4

Все представления о приеме и встрече с родителями разрушались с каждым шагом, сделанным по смутно знакомому темному коридору. Все тот же арочный потолок и панели темного дерева. Слабый желтый свет от ламп в канделябрах, прикрепленных к стенам, позволял мне различать только фигуры оборотней, шагающих впереди. Им не требовалось много света для того, чтобы хорошо ориентироваться, но фонарик я просить не стала. Представив себя с фонариком, расхаживающую по дому родителей, я едва не прыснула от смеха. Должно быть, сказывалось напряжение.