Сквозь эту отвратительную призму я узрел упадок королевств, с удивлением увидел своё собственное лицо, искажённое злобой, а затем себя же, держащего за руку женщину невиданной красоты, и это прикосновение, казалось, прогоняло тьму. А затем, словно молния, пронзил меня образ Мираса, моего друга детства, лежащего бездыханным на роскошной софе с арбалетной стрелой в груди.

Видения кружились в моём воспаленном сознании, как осенние листья на ветру. Я видел древние города, чьи шпили пронзали облака – может быть, такой была Кифия в дни своей славы? Видел армии, марширующие под знамёнами давно забытых королевств, их доспехи сияли неземным светом. В какой-то момент я словно стал одним из них – воином в сверкающих доспехах, чей меч светился внутренним огнем.

Затем видения потемнели. Яркие краски сменились зловещими тенями, а благородные воины превратились в искажённые фигуры, больше похожие на демонов, чем на людей. Я видел, как зелёный туман пожирает целые города, как рушатся древние стены и гаснут огни в храмах. Видел свое лицо, но оно было другим – старше, жёстче, с глазами, полными той же тьмы, что пожирала мир.

Видения продолжали терзать мой разум, пока из горячечного бреда меня не вырвал поток ледяной воды, вылитый из ржавого ведра бородатым конвоиром. С трудом разлепив веки, я увидел три расплывающиеся фигуры. Постепенно зрение сфокусировалось, и яркий свет в помещении уже не так резал глаза. Это явно была не моя камера – комната с простой, строгой мебелью принадлежала капитану стражи «Последнего приюта», судя по его внушительному портрету на стене.

Окружившие меня люди переговаривались между собой, и я начал прислушиваться к разговору, явно касавшемуся моей судьбы.

– Это моё право по закону забрать его, Муалдир. Приказ короля никто не отменял, – произнёс тихий, но властный голос, показавшийся мне знакомым.

– Я чувствую в нём угрозу. Он убил нашего брата-служителя, – злобно проворчала вторая фигура жреца в жёлтой рясе. – Мой господин будет недоволен.

– Вопрос решён, он в твоём распоряжении, Балс, правила ты знаешь, – огласил человек, названный Муалдиром. Он ещё раз взглянул на меня и вышел из помещения.

Балс… это имя отозвалось в моей памяти. Капитан наёмников! Но зачем я понадобился ему? Мысль осталась неоконченной – сознание вновь затуманилось, поплыло, и я отключился.

Утреннее солнце едва начало пробиваться сквозь тяжёлые шторы, когда тишину роскошной комнаты нарушил мягкий женский голос.

– Гасан, поднимайся, лентяй, хватит спать, – темноволосая девушка выскользнула из объятий молодого, крепко сложенного человека. Его тело покрывали причудливые татуировки – замысловатые узоры, характерные для мастеров Сутрама, складывались в истории о морских путешествиях и древних легендах его народа. Смуглая кожа и миндалевидный разрез глаз безошибочно выдавали в парне уроженца независимого острова, расположенного на половине морского пути от Тимарии до Серого континента.

Молодой человек лениво пошевелился, но вставать не спешил. Его взгляд, острый несмотря на сонливость, внимательно следил за каждым движением его обворожительной спутницы. В его глазах плясали искорки восхищения, смешанные с настороженностью – это чувство никогда не покидало опытного вора.

– Где моя одежда? Ты снова её спрятал? – девушка медленно обвела взглядом помещение. Комната, в которой находилась парочка, была одной из лучших в доме Сна – самом известном из ночных прибежищ Мильвии. Переночевать здесь стоило целое состояние, но высокая плата взималась не зря.

Обстановка поражала роскошью, способной соперничать с королевскими покоями. Стены укрывала обивка из редкого заморского зелёного бархата, расшитого золотыми нитями, образующими сложный узор из переплетающихся лоз и цветов. Тяжёлые шторы, украшенные россыпью полудрагоценных камней, мерцали в утреннем свете, создавая причудливую игру теней. Роскошная кровать из палисандра – дерева, которое везли через полмира, – являла собой настоящее произведение искусства. Массивные серебряные подсвечники в специальных нишах у изголовья были выполнены в виде извивающихся драконов, держащих в пастях хрустальные чаши для свечей. Такая комната для ночлега была по карману не всякому знатному человеку, но для успешных воров высшего класса цена не имела значения.