Решительно встаю на ноги, одеваюсь и осматриваюсь.  

Комната, в которой меня заперли, оказалась достаточно внушительных размеров. Разделена на две зоны подиумом. Внизу: диванчик, два кресла, низкий столик и высокий торшер, тот самый, что подсвечивал из-за спины мерзкого ублюдка. На возвышении стоит огромная кровать и две тумбочки по бокам от неё. 

Осваиваться, говоришь? 

Направляюсь к тумбочкам, в надежде найти что-то, что сойдёт за оружие, и справа от себя вижу душевую. Она меня немного обескураживает тем, что отделена от основной комнаты прозрачными стенами, словно это не отдельное помещение, а часть общей площади, и только после я понимаю, что единственное здесь окно находится на потолке.  

Прекрасно! Меня заперли в подвале. В таком удобном, комфортном, но подвале. 

Окно располагалось прямо над кроватью под небольшим углом. И я бы даже могла оценить прелесть и красоту такого дизайна – большое, разделено черной рамой на шесть ровных квадратов, – если бы условия моего здесь пребывания были иными.  

Интересно, я смогу достать до окна? Забираюсь на чистое серое покрывало и тянусь рукой к пластиковому стеклу. Подпрыгиваю на месте.  

Никак. Нужно что-нибудь длинное и твёрдое, тогда, возможно, получится разбить окно и выбраться наверх. Естественно, ни швабры, ни метлы с деревянным черенком я не нахожу.  

Зато нахожу другое. 

Целую гардеробную с большими зеркалами и разнообразной одеждой, кажется, моего размера. Сажусь на задницу прямо здесь, у шёлковых комплектов разнообразных пижам. 

Окей, он мог в течении этой недели накупить для меня одеяний, но отстроить специальные хоромы, в которых меня запрёт? Нет. Похоже, я у него такая далеко не первая. 

А какая? Вторая? Десятая?! 

Это же каким нужно быть больным ублюдком, чтобы держать здесь невинных девушек для низменных утех? 

А главный вопрос: что с ними стало? Если он до сих пор на свободе?! 

Настало время испугаться по-настоящему? 

Что он вообще за человек, раз просто не использует шлюх за деньги, когда приспичит? Экономит, блин?! 

Не понимаю. Я ни черта не понимаю! 

На меня накатывает слабость и апатия. Я устала задавать себе вопросы, на которые должен отвечать человек, с кем мне общаться не хочется от слова совсем.  

Почему я? Почему именно я? 

Заставляю себя подняться, чтобы через пару минут свалится камнем на кровать и уставится на яркие звёзды за стеклом. Что меня ждёт в мире, где не писаны правила? Где всем заведует больной мозг? Хищный царь собственного зверинца, где всего один питомец – я. 

Просыпаюсь я от яркого света, что бьёт по глазам. 

Здравствуй, новый день, наполненный неизвестностью. 

Я какое-то время любуюсь красотой солнечных лучей, освещающих пространство, а затем не выдерживаю и нахожу на стене у изголовья кровати кнопку, закрывающую подвесные плотные шторы. 

Вот так. Отныне в моей жизни не место свету и радости. 

Через несколько бесконечно долгих минут, которые неизбежно превращаются в часы, замок в двери щёлкает, а я напрягаюсь всем телом. Я лежу на боку, спиной ко входу, поэтому решаю делать вид, что сплю. Сердце набирает скорость, в ушах шумит кровь, каждый нерв натягивается, словно тетива лука. 

Врач? Косметолог? Он?! 

По неспешным шагам и молчанию понимаю, что он. 

В груди начинает бурлить злость, а виски свербит отчаяние. 

Шаги затихают в районе изножья кровати. Он молчит. Молчит долго, словно всё это время разглядывает меня. Или действует на нервы. Да, скорее, второе. 

– Через полчаса принесут завтрак. Затем приедет врач, а после косметолог. Сразу предупреждаю, что просить помощи у этих людей бессмысленно. Я хочу, чтобы ты была честной и послушной. Ко всему прочему, с завтрашнего дня ты всегда должна быть чистой и свежей. Я могу прийти в любое время и хочу, чтобы ты всегда была к этому готова, поэтому белья не носить, а с девяти часов вечера и до утра быть полностью без одежды, – он вновь молчит некоторое время, в которое я борюсь с желанием плюнуть ему в рожу, а затем холодно произносит: – Подай знак, что поняла меня.