– Всё в порядке, солнышко, – попыталась её успокоить, хотя от сгустившегося в комнате напряжения уже начинала болеть голова. – Мы с твоим папой просто поговорим.

– Ты только не ругай его, он хороший, – вывернувшись в руках Виктора и наклонившись к моему уху, шепнула малышка. – Ладно?

– Договорились, – ответила, глядя на то, как на кухню закрывается дверь.

Так-с, теперь главное не запаниковать.

– Скажите, Роман… Вы же Роман? Я правильно поняла? – мужчина не то что не ответил, а даже не шелохнулся. Ну что ж, такое мы тоже проходили, когда у Влада пропадало настроение или он на что-то обижался, была похожая картина. – Вы хорошо помните эту фотографию и те слова, которые говорили своей дочери, показывая её?

Я развернула обрывок страницы и протянула ему.

Никакой реакции. Даже не взглянул.

– Вера говорила, что вы сильный и умный. С первым, пожалуй, соглашусь, раз уж проникли в закрытую квартиру. Против такого факта не попрёшь. А вот по поводу второго…

– Нарываешься, девчонка? – прошипел он, яростно сверкая зелёными глазами.

– Пытаюсь ответить на ваш вопрос в установленные вами же сроки. Не больше, не меньше. Спрошу ещё раз. Вы хорошо помните эту фотографию и те слова, которые говорили своей дочери, показывая её?

Нехотя мужчина перевёл взгляд на снимок. И чем дольше он на него смотрел, тем больше эмоций проявлялось на его лице.

– Не может быть, – наконец, выдохнул он.

– Вижу, вы вспомнили, – повернувшись к засвистевшему чайнику, я щёлкнула кнопкой. – Чай, кофе?

– Есть что покрепче? – прохрипел он, устало взъерошив волосы и опускаясь на стул.

– С некоторых пор я негативно отношусь к алкоголю, поэтому дома не держу.

– Тогда кофе.

Надо же, оказывается, он даже умеет говорить, а не только рычать. Прогресс на лицо. Надо закрепить результат.

– Я совершала пробежку по парку, – поставив перед мужчиной кружку, начала свой рассказ, – когда услышала детский плач…

Делясь подробностями произошедших со мной события уже в третий раз, говорила чётко и по делу, не оставляя места для эмоций. Упомянула в том числе и злополучную троицу парней, которые подтолкнули своим появлением уйти из парка. О магазине и встрече с Владом решила промолчать. В полиции рассказать было необходимо, но сейчас выворачивать душу перед незнакомым мужчиной мне не хотелось. Эти моменты его не касались.

Помешивая ложечкой чай, я как раз замолчала, пытаясь найти подходящие слова, чтобы задать главный вопрос: «Как жить со всем этим дальше?», когда в стекло ударилось что-то тяжёлое, и по кухне разнёсся звук бьющегося стекла.

Я не успела даже понять что к чему, как оказалась лежащей на полу и придавленной мощной мужской фигурой. Вот это реакция! Причём, направленная на мою защиту. Надо же. Роман прикрыл меня собой от возможной опасности. Кстати об опасности…

– Это всего лишь камень, – окинув взглядом кухню и, судя по всему, отыскав причину по которой разбилось окно, с облегчением произнёс мужчина.

Камень. Всего лишь камень. На миг прикрыв глаза, я медленно выдохнула, стараясь унять грохочущее сердце. Выходило с трудом.

Мда-а, так и до нервного тика недалеко.

– Может, тогда вы с меня слезете? – напомнила я ему, о своём недвусмысленном положении.

– Извини, сработала привычка.

Плавно поднявшись, он протянул мне раскрытую ладонь и я, покосившись сначала на неё, потом на самого мужчину, вложила свою руку, вставая.

– Румянцева, какого чёрта у тебя открыта дверь? – рявкнул ворвавшийся в кухню Санька и замер. – Вяземский?

– Бестужев? Ты как здесь оказался?

– Живу напротив. А вот ты что здесь де… О, подожди, только не говори мне, что ты отец Веры, – хохотнул друг. – Блин, а ведь мог и догадаться: такой цвет волос я видел только у одного человека…