Та опять плакала, вытирая слёзы уголком платка, которым накрепко завязывала голову, сложив углом и завязав на затылке, как это делали все узбекские женщины. Хорошо паранджу хоть сняли, а то ведь до войны, в недалёком прошлом почти все женщины носили паранджу, несмотря на то, что в Ташкенте давно была советская власть. Нет, нет, всё равно встречались женщины, в пожилом возрасте, которые ещё носили её, особенно в старом городе, где и проживала семья Кодиржон акя и Саломат хола. Грохота войны здесь слышно не было, поэтому дети беззаботно игрались, выйдя за дувал старого дома или бегали на речку, которая протекала неподалёку. Речушка была не глубокая, поэтому Саломат хола без  страха отпускала детишек, в жаркий день искупаться и позагорать. Голод давал о себе знать, Кодиржон акя к сожалению тоже был неполноценным, он со своими родителями жил в Янгиюле и с юности  работал на станции, помощником рабочим на железной дороге. И как-то ночью, он попал под товарный вагон и ему отрезало правую ногу. Родители молились, говоря.

– Слава Аллаху жив остался. Но парень он был видный и шустрый и быстро научился ходить на деревянной ноге, да и женился без проблем, работяга был, шустрее здорового. Поэтому друг его отца, отдал свою дочь Саломат за Кодиржона. Дети ведь с детства  росли вместе, как и их чувства  друг к другу. Все удивлялись.

– Эээ, Жалолакя. Что ж Вы здоровую дочь за калеку отдаёте? Что ж, Вашу дочь любой джигит возьмёт – говорили отцу Мехринисо.

 На что мужчина отвечал.

– Чем же Кодиржон плох? Парень рос у меня на глазах, я его, как сына люблю, а то что ноги нет, это воля Аллаха. Знать судьба такая, зато ходит он лучше Вас, двуногих, да и работы никакой не боится.

 Сыграв скромную свадьбу, молодым позволили уехать в Ташкент, где они и обосновались. Кодиржон акя открыл небольшую будку возле дома и сапожничал, выучившись этому немудрёному делу. Саломат всё делала по дому, потом у них родились погодки, сначала сын, чему очень обрадовался Кодиржонакя, через год девочка. Жили, как все, ни бедно, ни богато, часто из Янгиюля приезжали поочередно родители Кодиржона и Саломат, привозили им выращенную своими руками картошку, лук, морковь и много фруктов. Бывало и мясо перепадало, если вдруг резали барана или бычка. Проходили годы, поочереди поумирали родители Кодиржона, потом и Саломат. Были конечно родственники, но у каждого своя семья, свои заботы и ездить  друг к другу в гости могли позволить только тогда если кто-то из родных умирал, или если женился или выходил замуж. Что кстати было не редкостью. Детишек у родственников было много, все быстро подрастали. А перед самой войной, Кодиржонакя и Саломат хола, подкопив немного денег и откормив небольшого барана, собирались женить сына Собиржона, да не успели, война началась. Пришлось отложить планы, Собиржона забрали на фронт и остались они втроём с дочерью Мехринисо. А тут стали отовсюду детишек привозить, из Москвы, Ленинграда, Киева и Минска. Поговорив с женой, Кодиржонакя взял на воспитание двоих мальчиков, один был из Белоруссии, другой с Украины. Однажды, как-то проходя по базару в старом городе, Кодиржон акя увидел маленького пацана, казаха. Мальчуган лазил под прилавками, находил прогнившие наполовину фрукты и ел их. А если очень везло, кто-нибудь давал сухую лепёшку, которую продать не смогли. Кодиржон акя не задумываясь подошёл к нему и спросил.

– Есть хочешь?

Измазанный и измученный ребёнок, лишь кивнул головой. Мужчина взял маленькую ручку мальчика в свою руку и повёл домой.

– Мать, накорми нашего сына, искупай и одежонку справь на него – сказал он жене.