Ученых интересует, каким образом в языке, прежде всего в его лексике показана картина мира данного этноса, которая становится фундаментом всех культурных стереотипов. Ее анализ помогает понять, чем разнятся национальные культуры. Значительные результаты здесь достигнуты благодаря работам А. Вежбицкой (Австралия)21, Т. В. Булыгиной, А. Д. Шмелева22 и других. Исследуются, в частности, языковые картины мира, воплощенные в отдельных фольклорных жанрах и авторских художественных мирах. Так, Н. В. Курбатова считает, что самый мощный источник интерпретации национальной картины мира – это фразеологический фонд, включая пословицы и поговорки23.

Е. В. Урысон считает, что картина мира, закрепленная в семантической системе языка, отличается от научной картины мира и от житейских представлений. Особое внимание в своем исследовании автор уделяет словам, связанным с фундаментальными человеческими чувствами и способностями: душа, ум, интеллект, память, воображение и так далее24.

Наравне с эмоциональными категориями и описанием чувств, лингвисты обнаруживают в языковой картине мира ключевые слова, обозначающие внешние признаки носителя определенного этноса и создающие его обобщенную портретную характеристику. Выявляя этнокультурную специфику мотивации оценок внешности и языковые средства выражения таких оценок, В. М. Богуславский ввел понятие «национальный образ внешности»; предпринятый им анализ художественных текстов и фразеологических источников продемонстрировал «достаточно определенное представление о национальном образе внешности как важном фрагменте национальной картины мира»25.

Отсюда уже один шаг до понятия «национальный образ мира». Подчеркнем, однако, что его введение в научный оборот не сопровождалось определением его объема и содержания. Так, сборник «Язык и национальные образы мира»26 включает в себя статьи по многим проблемам (языковая личность, тендер как лингвистический феномен и другие), но нигде не разъясняет, что именно понимается под национальным образом мира.

Аналогична ситуация и с другим сборником, в название которого входит данное понятие27. В этих изданиях термины «образ мира» и «картина мира» употребляются как взаимозаменяемые. Выражение «картина мира» встречается и в литературоведческих работах28; однако литература представляет собой, по выражению Б. Л. Пастернака, «образ мира, в слове явленный», и данное словосочетание выглядит применительно к ней более предпочтительным.

Исходя из того, как понимают личностную картину мира социологи и психологи, B.C. Жидков и К. Б. Соколов описывают ее как «сложно структурированную целостность, которая включает в себя «совокупность наглядных образов природы, человека, его места в мире, взаимоотношений с миром и другими людьми, общие категории пространства, времени, движения, а также особый склад мышления, систему своих категорий или особое соотношение понятий»29. Применяя эту дефиницию к художественной литературе, элементы образа мира следует искать, прежде всего, в особенностях образной системы, художественного пространства и времени, а также системы персонажей. Именно пространство и время в первую очередь привлекают тех литературоведов, которые исследуют образ мира. Например, И. И. Коган, описывая эмигрантский период творчества Н. Коржавина, утверждает: «В образе мира господствующей становится пространственная координата. Она вытесняет время, подавляет его ощущение»30.

Следовательно, образ национального мира в творчестве поэта или прозаика может быть описан через выявление этнической специфики художественного пространства и времени. А. Ф. Кофман пошел именно по этому пути