"Не стоит прогибаться под изменчивый мир..." - напевала я про себя, идя к кабинету начальства.
Приклеила на лицо ванильную улыбку, да такую, что скулы свело. И вошла. Без стука. Побоялась, если начну стучать, то не остановлюсь, пока кое-кому корону не подправлю.
Самородов стоял у окна. Демонстративно посмотрел на часы при моем появлении.
- Война войной, а обед по расписанию?
Пропустила шпильку мимо себя.
- Какие из цифр вам были не понятны, Александр Дмитриевич?
Он вернулся к столу, расстегнул пуговицу на пиджаке и сел в кресло. Указал мне на мой недавний стул. Повторила его жест, расстегнула свой пиджак, демонстрируя миру черный топ с компрометирующим вырезом, который уже ничего не скрывало.
Похоже, оценил. Даже засмотрелся. Ну что же, сгорел сарай гори и хата. Перегнулась через стол, пытаясь подцепить папку с документами. Долго так пытаюсь. А Самородов и помогать не торопится, отчет не пододвигает. И глаз не отводит.
И вот папка у меня в руках. Перелистываю бумаги достаточно быстро, чтобы создавшимся потоком воздуха остудить пылающие щеки.
- Какие цифры вам не понятны, Александр Дмитриевич?
В ответ тишина. Посмотрела на Самородова, который как раз в этот момент ослаблял узел на галстуке.
А как вы хотели, отчет это блюдо, которое подают горячим.
- Александр Дмитриевич, а кондиционер в кабинете не работает? Жара просто невыносимая, - тараторила я, снимая пиджак. - Фух, так намного лучше. А вам не жарко, Александр Дмитриевич?
- Предлагаете мне тоже раздеться, Людмила Константиновна?
Все таки подловил. Роль кошки резко сменилась на партию мышки. Эдак можно и договориться. Конечно, я против ничего не имела. Вот только место немного не подходящее. А в голове уже начали раздаваться первые аккорды песни в исполнении Джо Коккера, разрешающего оставить только шляпу.
Решила уйти со скользкого пути.
- Александр Дмитриевич, а что с отчетом? Не могли бы вы мне указать на ошибку?
Я встала со своего места и направилась к нему. Чем ближе подходила, тем сильнее Самородов щурил глаза.
- Ох, какая я сегодня несобранная, - наклонилась за "неожиданно" упавшей ручкой практически у самого кресла Самородова.
Ручка, зараза такая, второй раз выскользнула из дрожащих пальцев, уже совершенно случайно, и укатилась дальше, чем было запланировано. Аккурат под начальственное кресло.
Самородов смотрел на меня в ожидании, по моему, даже улыбка проскользнула, но тут же исчезла, оставив на лице лишь прищур голодных глаз.
Нет, Александр Дмитриевич, не ждите. Так далеко я заходить не готова. Бросила прощальный взгляд на ручку, поднялась. Ну и бог с ней. Главное оружие все равно при мне.
Встала вплотную к Самородову.
- Вот здесь ошибка? - спросила я, нависая над напряженным мужским плечом. Открыла папку и наугад ткнула пальцем в документ.
Самородов даже не потрудился посмотреть.
- Она самая. Совершенно недопустимая и непозволительная, - ответил Айсберг Дмитриевич, не отводя взгляда от меня.
Взяла со стола ручку и черканула по листу. Не забыв при этом прижаться еще ближе.
Десять сантиметров. Такое расстояние разделяло нас сейчас. Достаточно лишь немного склонить голову и прижаться к горячим губам. Ну же, Мила, решайся.
- Ну, я тогда пойду, переделаю, да?
Не смогла.
- Идите, Людмила Константиновна, - устало или разочаровано (очень хотелось, чтобы это был второй вариант) произнес Самородов.
Соскребла со стола отчет, возложив при этом на мужские плечи свои боеголовки, прихватила его ручку на автомате, и направилась к двери. Уже выходя из приемной вспомнила про пиджак, вернулась. Вошла без стука.