Следующий набег я совершила на парфюмерный магазин. Спасибо девочкам из студии красоты, объяснили мне, какие тени, румяна и оттенки тонального крема лучше подойдут. Скрупулезно выбрала все необходимое. Да, сумма получилась не маленькая, но и я у себя одна. 
Вернувшись домой, выбрала из обновок костюм. Он не был деловым,  больше полуспортивный стиль. Оверсайз. Отлично скрывал некоторые недостатки. 
Сделала на первый взгляд незамысловатую прическу, из разряда той, как будто только что проснулась и на голове красиво оформленное гнездо. Дерзко и модно. 
Макияж нанесла более спокойный, женственный. 
Образ получился отличный.
 Я все еще помнила слова Светы о моем внешнем виде. Нет, они меня больше не ранили. Я признавала их правоту. И сегодня, как никогда, хотела, чтобы  дочь гордилась мной.
 Я не могла обижаться на своего собственного ребенка. Тем более, и моя вина была в том, что она выросла эгоистичной. Ведь мы с Шольцем откупались от нее последние несколько лет. Что же теперь всю ответственность на дочь перекладывать. Она подстраивалась именно под ту среду, в которой прошло ее детство.
Все таки провозилась. Поэтому в ресторан вошла с десятиминутным опозданием.
- Вау, мама, отлично выглядишь, - сказала Света, когда я подошла к столу. 
- Спасибо, ты тоже.
Я не удержалась и обняла дочь. Моя родная. Света, к моему материнскому стыду, была смущена таким порывом. Но обняла в ответ. Наверное, впервые за десять лет.
- Ну что, давай закажем что-нибудь?
- Ага, сейчас только папа подойдет и закажем, - спокойно сказала Света, а меня словно колом к стулу пригвоздило.
- Кто, прости? - переспросила я, на тот случай, если мне показалось.
- Папа. Он сегодня мне звонил. Сказал, что дозвониться до тебя не смог. Вот я ему и рассказала, что мы сегодня вместе обедаем. А что? - Света оторвалась от меню, посмотрела на меня непонимающим взглядом. - А вы разве не помирились?
Пока я находилась с ответом, дверь в ресторан отворилась, впуская отца семейства, да не одного, а с компанией.
Парочка направилась к нам. Тут уже и Света потеряла дар речи.
- Папа, а это кто? - спросила Света, когда Шольц без какого-либо разрешения подставил стул рядом с ней и усадил на него Викторию. 
- А это, Света, твоя вторая мама, - не удержалась я от колкости. 
- Здравствуй, Света. Рада познакомиться, - не понимая ехидства в моих словах новоиспеченная маман решила соблюсти все правила приличия. Она улыбнулась моей дочери всеми тридцатью двумя зубами, плюхнула силикон на стол и зыркнула на меня оценивающим взглядом.
Света посмотрела на нее такими огромными глазами, что у меня не осталось и капли сомнения в том, что она ни только впервые видит Викторию, но и в вообще слышит о ее существовании.
Шольц сел рядом со мной, таким образом находясь между "первой" и "второй" женой, пахнув  запахом кислого  перегара. Да и вообще он был весь какой-то обрюзгший, помятый.
- Это как же к нам такого дяденьку замело?- классика советского кино выручает даже тогда, когда от растерянности не знаешь, что сказать. А виду подавать не хочешь.
- Людмила, не строй из себя дурочку, будто не понимаешь. 
Вот как. Дурочка, значит. Ну, так для дурочки и повторить вопрос труда не составит.
- Представь себе, дурочка не понимает. Что надо? 
- Хочу получить объяснения, по какой такой причине вчера пришел приказ о моем увольнении?
Вот это расклад!
- Может потому что ты работник так себе... Пойдем, Света, посидим в другом месте, -  я не хотела устраивать сцен при ребенке, а именно к этому все и шло. Я встала, отодвинула стул.