– Саша, – наверное, я бы подпрыгнула от испуга, но ответственность за еду оказалась сильнее. Сначала остановилась, а потом вновь сделала несколько шагов.

– Саша, – вновь окликнул меня Лекс. Я делала вид, что не слышу его, и продолжала упорно двигаться вперед.

Парень догнал меня и заставил остановиться.

– Давай помогу, – не дождавшись ответа, забрал одно блюдо. Второе я уже всучила ему сама. Вызвался помогать, пусть помогает. Идти с ним в комнату не хотела, лучше вернусь к девчонкам. Он спокойно подхватил второе блюдо и бодро пошагал от меня. Координация у него была гораздо лучше моей.

– Аккуратно! – крикнула в спину, когда увидела, как пошатнулось блюдо. Один из бутербродов скатился с вершины к подножию горы.

– Прогресс на лицо, – он повернулся ко мне, – еще одно слово в копилку наших бесед, глядишь, к концу года будем предложениями общаться, – он широко улыбнулся, развернулся и понес блюда в общую комнату.

Я стояла и улыбалась. Было смешно оттого, что страх за любовно сделанные бутерброды, над которыми мы корпели всем факультетом полтора часа, оказался сильнее страха перед Лексом. Впервые подумала о том, что не так уж и сильно я боюсь этого парня, который насвистывал, уходя от меня. Может быть, мне было удобно думать, что я его боюсь, ограничивая общение с ним. Может, мне стыдно признаться ему, что я – это я. А может, на самом деле до сих пор я боялась этого мальчишку, но поведение Лекса постепенно притупляло этот страх. Не исходило от него того пренебрежения и брезгливости, которые чувствовались раньше. Наверное, именно это и помогало мне чувствовать себя увереннее, хотя подсознание шептало, что это оттого, что я уже не толстая кудрявая девочка, над которой весело издеваться. Хотя насчет кудрявой можно поспорить. Без утюжка приходилось волосы собирать в тугой пучок на макушке, но мелкие волоски все равно окружали голову ореолом крохотных светлых кудряшек. Провела по волосам и поморщилась.

– Сашка, – окликнули меня девчонки. Встряхнула головой и отправилась на кухню.

Когда солнце клонилось к горизонту, а на улице постепенно загорались фонари, мы, наконец, закончили с подготовкой. Парни сдвинули все столы и диваны к стенам, освободив центр большой комнаты. Места оказалось достаточно, чтобы не чувствовать себя селедкой в банке. «Никаких праздничных нарядов», – предупредила Ната. Но предупреждала она нас на кухне, поэтому лишь мы, те трое, что помогали девчонкам, не выбивались из общего числа студентов. Остальные шесть девушек из моей группы вырядились в парадно-выходные наряды и выглядели нелепо. И, судя по затравленным взглядам, чувствовали себя также. Мне было жаль их, но Ната улыбалась, впрочем, как и остальные студенты-старшекурсники.

– Надо было предупредить, – повинилась я, отпивая вино из кружки.

– Не надо было, – хмыкнул Доминик, обняв нас с Натой за плечи, – в этом вся суть. В первый же день все факультетские видят, кто отказался помогать нам. Среди твоих парней такие тоже есть, – мотнул он головой в сторону двух небольших групп парней, которые нарядились в рубашки.

– Ну, ведь могут же быть и причины отказа, – встала я на защиту своих одногруппников, понимая, что половина из них отлынивала от помощи, судя по их внешнему виду.

– Могут, – кивнул Дом, – и с некоторыми именно так и произошло наверняка. Только для всех нас теперь понятно, к кому стоит лучше присмотреться. Треть из тех, кто сегодня отказался, вылетит с факультета к концу года.

– Такое ощущение, что вы тут не начерталкой, а статистикой занимаетесь.

– Факультету чуть больше семидесяти лет, и говорят, опыт прошлых лет еще никого не обманывал, – заявила Ната. – К тому же не очень хочется помогать тем, от кого в случае необходимости не получишь взаимности.