— Таисия Леонидовна, возможно, вам нужны для этого какие-нибудь инструменты? — спросил дворецкий, и я как дурочка повелась на его уловку.

— Нет, я все сделаю сама. Руками, — ответила я, чтобы тут же услышать хохот бывшего под аккомпанемент звонкого хихиканья от поддельной Мэрилин. — И вы туда же, Константин? — спросила я обиженно, снимая целлофан и поправляя фигурку заячьей мордочки. — Вот и все, — произнесла я, в первую очередь показывая Троицкому. — Ушки, носик, щёчки… а не то, что ты подумал!

— Да-да, вижу, — согласился он, вальяжно развалившись на диване.

Да кому я что доказываю?! Пусть думает, что хочет.

Я аккуратно складываю голову зайца, чтобы ни дай бог опять не слиплись уши.

— Все, Агнесса Винировна, — кладу мыло на край стола и достаю другие подарки, что мы Анисием готовили несколько дней. — Это замечательная штука, — достаю из коробки ароматную подушечку, наполненную травами. — Помогает снять головную боль и уснуть. Я помню, что вы страдаете бессонницей.

Троицкий выразительно и громко хмыкает, так, чтобы я точно услышала.

— Спасибо, моя девочка. А это что? — старушка без опаски заглянула в коробку.

— Это, — я осмотрелась и произнесла тихо, — ваша любимая. Клубничная.

Ну не говорить же в полный голос, что я принесла восьмидесятилетней имениннице почти литр ягодной настойки.

— Я тебя поняла, — заговорческим тоном, ответила Агнесса Винировна. — Остальное рассмотрю позже. Без свидетелей, — она бросила выразительный взгляд на своего внука. — Забери, Константин. Спасибо, милая. И вам, Анфисий, спасибо.

— Анисий, — выдохнула я обреченно, возвращаясь на свое место.

Вот не поверю, что Агнесса Винировна вдруг стала страдать провалами в памяти и проблемой со слухом.

— А что же вы, отец Анатолий, приготовили для моей бабушки? — бывший спросил с вызовом, переключая своё внимание с меня на священника.

— Разве я мог прийти к моей благодетельнице с пустыми руками, — батюшка начал суетливо перебирать складки рясы в поисках кармана. Задирать подол, открывая модные остроносые ботинки и серые брюки из шерсти.

Какой странный выбор одежды для батюшки. Да и сам он, если честно, казался мне… подозрительным. Если бы не наши отношения с Козлюшенькой, я бы обязательно поговорила с ним на предмет этого отца Анатолия.

— Кхе, кхе, — откашливается Константин.

— Будь здор-р-ров… не кашля-я-яй, — тянет Баксервиль. — Не кашляй! Лучше пукнуть, чем чихну-у-уть!

— О-о-о, — отец Анатолий оправляет одеяние, принимает серьезный вид. — Ах вот же! — он хлопает себя по груди. — Молебник, моя дорогая Агнессочка, — извлекает самых скромных размеров книжечку. — Для покоя душевного.

— Спасибо, дорогой. Спасибо. Положу у кровати.

— Да, ба, ему самое место рядом с твоим портсигаром и клубничной водицей, — иронично заметил Троицкий.

— Помолчи, Андрюша, — осекла его старушка. — Дай бог, чтобы у тебя в моем возрасте прикроватную тумбу не занимал тонометр.

Не только мне не понравился “друг” именинницы. А если вспомнить ее слова про наследство, то я бы на месте бывшего была начеку. Хотя, когда дело касается денег, любой из семьи Троицких превращается из человека в жадного дракона, а некоторые из них в лепрекона.

Сквозь мысли я слышу насмешливый голос объекта моих дум.

— Анисий, твоя девушка так смотрит на меня. Ты не ревнуешь?

— Ты второй раз принимаешь желаемое за действительное, Троицкий, — произношу я с улыбкой, но вышло слишком грубо.

Все же это была плохая идея — приезжать на выходные в дом бабушки бывшего.

— Ну что ж, — устало вздохнула именинница, не дав моему бывшему ответить очередной шпилькой. — На сегодня с меня хватит поздравлений. Я утомилась. А завтра предстоит встречать гостей. Спокойно ночи, мои дорогие, — Агнесса Винировна поднялась со своего кресла и покинула гостиную под руку с дворецким, по пути расцеловал любимого внука.