— Даже так, — протянул Андрей и взглянул на меня. — И вы?.. — он указал вилкой на меня, потом на Анисия и снова на меня. — Вы…

За столом во второй раз воцарилась зловещая тишина.

— Конечно. Мы воздерживаемся с Таисией.

— А сколько вы вместе?

— Пять месяцев и двадцать три дня.

— М-м-м, — многозначительно промычал мой бывший. — Интересно-то как.

— Импоте-е-ент! — выкрикнул Баскервиль, вызывая смешок не только у Троицкого, но и у Агнессы Винировны. — Ха-ха-ха. Тая кр-р-расавица. Детка! Детка! Детка! — заголосил он, заставляя меня зажмуриться и желать провалиться глубоко-глубоко под землю.

Удивительная память для птицы. Отвратительно удивительная. Баксик как-то застал нас с бывшим в самой, что ни наесть интимной обстановке, и тут же поспешил рассказать об этом всем, прилетев в гостиную. И вот вспомнил сейчас. Ну почему?!

— Это естественно. Это жизнь. А нет ничего естественней продолжения рода.

— Анисий, — тихо возмутилась я, краснея еще сильнее и толкая мужчину в бедро. Надеясь, что выкрик птицы остановит его от дальнейших рассказов. Оторвать глаза от бокала с вином у меня просто не было сил. А тем более поднять взгляд на Троицкого. Но бывший не испытывал чувства стыда и продолжил донимать Анисия.

— И сколько же нужно воздерживаться?

— О-о-о, это можно делать всю жизнь…

— А-а-ах, — выдохнула Лисенок, так и не притронувшись к горячему.

— Прости. К-хе, к-хе, Ананисий, прости, мясо не в то горло попало, — закашлялся наигранно бывший. — Всю жизнь для меня точно много.

Я же не выдержала и взглянула на Андрея. Что за детские подколы?

— Ананисий? — спросила одними губами. — Серьезно?

В ответ он разыграл полное непонимание.

— Да, не все к этому готовы, — согласился мой парень без обиды и с полным умиротворением в голосе.

— Возможно, кто-то хочет произнести тост в честь моего юбилея? — громко спросила Агнесса Винировна, перетягивая все внимание на себя. — А то я как-то заскучала.

— Ты права, Агнессочка, права, — отец Анатолий засуетился за столом и, кажется, хотел встать, чтобы произнести тост, но его опередил Троицкий.

— Моя любимая бабуля, — с этими словами он поднял бокал. — Не верь цифрам в паспорте, ты настоящая красавица и утрешь нос любой сорокалетней даме.

Мэрилин тихонько одернула моего бывшего за рукав и прошептала, прикрыв рот ладошкой:

— Ой, Андрюша, сорок так много.

— Сорок прекрасный возраст, — произнесла именинница, протягивая бокал. — Я бы сказала лучший. В сорок я вышла замуж в третий раз. Мой третий муж был младше меня на восемнадцать лет.

— Ого-о-о! — Лисенок уже с восхищением смотрела на Агнессу Винировну. — Такой молодой.

— Да, моя ба, та еще сердцеедка. С днем рождения! — Троицкий вышел из-за стола и расцеловал именинницу в щеки.

— Спасибо, милый. Спасибо. Надеюсь, на следующий день рождения ты придешь в этот дом с моим правнуком на руках.

— Не перегибай, — пропел бывший в последний раз целуя старушку и возвращаясь на свое место, задумчиво добавляя: — Возможно, если конечно не примкну к свидетелям добровольного пришествия Полшестого... тогда не выйдет. Воздержание... — он наигранно развёл руки в стороны, насколько позволяло место. — Никаких плотских удовольствий, со всеми вытекающими, сама понимаешь.

— Плотские удовольствия ничто, в сравнении с единением душ, — вставил Анисий.

— А расскажи поподробней, — попросил Троицкий. — Так достичь этого единения душ. Вдруг у нас с Лисенком тоже получится.

— Да, пожалуйста, — попросила имитация Мэрилин, не отводя восторженного взгляда от Анисия. — Нам очень интересно.

— Я не могу больше это слушать, — возмутилась отец Анатолий, — разворачиваясь к имениннице.