– А-а, вот и майор к нам пожаловал! Заждались мы тебя, такой-сякой, немазаный!

– Никак нет, ваше сиятельство! – отвечаю я ему, как есть по форме – Ошибиться изволили, никакой я не майор, а всего лишь инженерный прапорщик.

– Хм! – призадумался тут господин, что сидел как на грех в самом темном углу стола, куда огни от канделябра, одиноко торчащего посреди игорного стола, почему-то не доставали. – А не хочешь ли ты, прапорщик, враз тут майором стать, а?

– Да кто ж не хочет-то, ваше сиятельство! – тут же отозвался я. – Да только чины просто так, с неба, у нас не падают. Дай бог к старости хоть в капитаны выйти.

– Чего же к старости? – расхохотался внезапно господин и странно блеснул глазами – Твой командир-то, вон, Семен Ануфриевич, патент поручика у меня не за понюх табаку под Очаковым во время осады выпросил. А ты чем хуже? Всего и делов-то, перекинуться с нами в штосс, а там как кривая вывезет…

– Не умею я в штосс, ваше сиятельство! – потупил взор я и даже покраснел. – С малолетства зарок дал за карты не садиться.

– Хм… – опять задумался господин и разом все за столом, как стон выдохнули – Хм…

– Ну что-ж, прапорщик, – выглянул наконец-то из тени господин, с лицом изрытым оспинами и тонким, острым носом – посмотри, тогда, как твое начальство метать банк будет, а то ведь долг платежом красен, да, Семен? – прищурясь, странно как-то посмотрел господин на белого, как смерть нашего майора. А тот даже сказать ничего не может, лишь головой кивает. Сдали они, значит, в первый круг карты и сидят, молчат, а я лишь вокруг них похаживаю, да из-за плеча пытаюсь разглядеть, кому что выпало. Да только понять одного не могу. Сидит мое начальство как куклы набитые, на да, ни нет сказать не могут, лишь карты перебирают, да головой трясут. А карты-то все какие идут! Дрянь одна. Масть от масти хуже и все на бедного Семена Ануфриевича. Он и головой трясти перестал, посерел лицом и белыми от страха глазами смотрят не в карты, а на огонь свечей. «Эге!» – Подумал тут же я – «Чего-то тут нечисто! Толи раболепствуя, скидывают все карты налево начальнички, толи господин-то наш сиятельный шулер каких свет не видывал». Смотрю и ротный командир гренадер, бравый такой капитан Морозов с лица спал, да карты отодвинул. Подошел я к нему, взглянуть чего он там так испугался, да нагнувшись, нечаянно, крестик-то мой нательный, мамой даренный, вывалившись из-за сюртука, плеча капитана коснулся. И что ты думаешь? Тут же пошла карта Морозову! Да такая. Что отыграл он все свое спущенное, да еще и в прибыли остался на гривенник.

– А чего ты, прапорщик, все похаживаешь? – нахмурился тут господин недобро и покосился на крестик мой торчащий. – ты чего там все вынюхиваешь? – и внезапно, как закричит – А ну сдуло со стола! – и командиры мои пропали. Не ушли, а именно пропали, разлетевшись вонючей пылью. Я так и обмер на месте!

– Эге-ге! – воскликнул уже в голос я, – а тут и впрямь нечисто!

– Экий ты смешной, прапорщик! – рассмеялся опять господин и неожиданно добавил – Не зря твою жалкую душонку Семен мне прозакладывал! Кажется сопля-соплей, плюнь и мокрого места не останется, но хитер. Ой, хите-ор!

– Может и хитер, – неожиданно как-то осмелел я, – да не хитрей некоторых!

– Это точно… – одобрительно зашевелился в своем углу господин с острым носом – А знаешь что, прапорщик? Садись-ка ты да напротив меня в дураки играть. Раз выйграешь, живой останешься, ну а проиграешь – пеняй на себя…

– В ад попаду? – как-то даже весело поинтересовался я – И, стало быть, черт ты, а не фельдмаршал?

– Кто, чео-орт?!!! – радостно воскликнул господин, да как заржет, словно молодой конь – Га-га-га!!! – и все слуги, что собрались в комнате разом заржали – Га-га-га!!! – Вот что попы вам в башку-то пустую, напихали с детства, а вы и верите! Ну, какой я тебе черт? – укоризненно посмотрел на меня господин и откинувшись в кресле, принялся тасовать карты. – Да и как ты черта представляешь? Небось, хвостатого, да еще и с рогами? – и слуги господина опять засмеялись, да еще так противно и громко, что в ушах зазвенело.