– Морозов остается за старшего, а я пойду встречу начальство. Голенищев, прическу поправь! Отрастил патлы, постричься не мог?

– Так вчера стригся, Петр Петрович, – заверил в ответ следователь.

– А-ай, – махнул на него рукой шеф и, бряцая медалями на парадном кителе, нервным колобком ускакал встречать делегацию из области.

Вскоре вернулся с сияющей мордой, с генерал-майором Строкиным и с каким-то полковником субтильного вида, напоминающим кадровика, еще с ними майор был, но тот больше на милиционера похож. Морды, за исключением генеральской, мне не знакомы, но по холеному блеску щек, вальяжности в движениях и легкой гусарской ленце в сытых взглядах видно было, что все они прямиком из главка и находятся под крылом Строкина. Приближенцы, так сказать, «адъютанты». Ну или, по-нашему, по-простому – жополизы.

Кулебякин и троица прибывших приблизились.

– Становись! – скомандовал подскочивший к строю шеф. – Сми-ир-рна-а!

Потом майор, чеканя шаг (старался как мог, хотя иногда промахивался мимо такта-ритма), приблизился к генералу, который стоял, замерев глыбой, перед нами с рукой у околышка фуражки.

– Товарищ генерал-майор, личный состав ОВД Зарыбинского горисполкома построен. Доложил начальник отдела, майор милиции Кулебякин.

– Здравствуйте, товарищи! – гаркнул генерал, а Мухтар в вольере залаял.

– Здра!.. Жела!.. Твищ!.. Генерал! – отгавкались мы дружно и громко, перекричали даже Мухтара.

Получилось лучше, чем обычно, хотя строевые подготовки проводились у нас редко. Я уже сколько здесь, а не помню ни одной.

– Вольно! – генерал убрал руку от головного убора, а строй чуть шевельнулся, выдохнул, принимая удобную позу для стояния.

– Сегодня я зачитаю важный приказ для вашего отдела! – как-то по-торжественному вещал Строкин. – Все вы знаете о том, что в Зарыбинске задержан военный преступник, на чьем счету во время войны было немало жертв из числа мирного населения. Дело резонансное, громкое, на самом верху нас отметили. А я хочу поблагодарить за службу лично капитана милиции Морозова Александра Александровича.

– Товарищ генерал, – шептал начальнику Кулебякин, но делал это так громко, что все мы расслышали его слова. – Морозов – старший лейтенант. Вот только что звание получил.

Да уж, ведь именно в тот день, когда я проставлялся, и мы всем коллективом обмывали звёздочки, и началась погоня за Сафроном – и Святошей.

– Нет, товарищи, – светил улыбкой аки боженька генерал. – Я не ошибся.

И он зачитал приказ, в котором говорилось о присвоении мне звания капитана милиции раньше срока за особые служебные заслуги и обезвреживание опасного преступника, скрывавшегося много лет под другой личностью.

– Капитан Морозов, – скомандовал в конце зачитывания генерал. – Для вручения погон выйти из строя!

Я вышел из линии коллег, промаршировал до генерала и его свиты. Не сбился, не запнулся, получилось неплохо. Видимо, навыки всплыли из школы милиции – тело помнит.

Встал перед генералом, а тот торжественно вручил мне капитанские погоны.

Самое красивое звание – капитан. Звездочек много и звучит хорошо.

– Служу Советскому Союзу! – взяв погоны в левую руку, я приложил к фуражке правую.

Генерал пожал мне руку, и я уже хотел было возвращаться назад, но Строкин меня остановил.

– Это еще не все… – хитро щурился он, поглядывая то на меня, то на Кулебякина, то на остальной личный состав отдела. – Основной приказ я еще не зачитал, товарищи.

Ему кто-то из свиты подал очередную бумажку, и генерал стал вещать другой приказ по личному составу, в котором говорилось о кадровых перестановках. Заканчивался приказ словами: