– Поисковые отряды уже работают, – вещал Кулебякин, – солдатики подъехали, прочесывать местность будут. Наша задача – присоединиться, а также выяснить все обстоятельства ухода пионера Гребешкова. Что-то они темнят, что-то недоговаривают. Ну какого ляда пацан в лес один ночью ушел? Не верю, ядрёна сивуха! Ну всё, по коням, товарищи, – Кулебякин уже встал и, посмотрев на меня, добавил: – На тебя, Саныч, надежда, там в лагере вещи пропавшего есть, так нужно Мухтара задействовать, по следу пустить.

Покой нам только снится. Я почесал руку под гипсом. Порой к чертям содрать его хочется.

– Сделаем, – кивнул я. – Сейчас по-быстрому покормлю его только, собака не человек, за идею не работает. Сытый пес – след лучше берет.

– Давай в темпе вальса. Ну все, товарищи, грузимся.

Прибыв на место, мы обнаружили палаточный лагерь. Перепуганные родители уже разбирали детей, кто-то примчался за чадами из области. Остальные пионеры сидели на бревнышке у погасшего костра с понурыми головенками, будто горевали, а пропавший Гребешков уже прослыл съеденным хищным лесным зверьем.

Конечно, здесь медведей нет, но дальше за Зарыбинском идут леса на сотни верст, в которых ребенку запросто можно сгинуть. Поэтому нужно было максимально оперативно обследовать квадрат, не дать ему углубиться в такие участки, где найти его будет сложно.

– Вертолет пожарный на подходе, солдатики ушли в цепь, – докладывал кому-то из главка Кулебякин. – Мой личный состав задействован почти на сто процентов. Подняли отпускников и даже вон кинолога с больничного призвали.

Петр Петрович гордо указал в мою сторону. Я же направился к ребятишкам. Взять след от палатки не получится. Тут народу прошлось – целый табор, несколько десятков человек. Мухтар – конечно, хорошая ищейка, но в толпе навыки бесполезны.

Возле пионеров, заламывая руки, крутилась пионервожатая. Я спросил у нее, кто был в одной палатке с пропавшим.

Она посмотрела на нас с Мухтаром с надеждой, будто мы были последней соломинкой, а потом позвала нескольких ребят:

– Петя, Сережа, Гоша!

Те нехотя поднялись с бревнышка и направились к нам. Вид у пацанов – будто нашкодили. Глаза всё отводят, и не потому, что те на мокром месте. Это меня и насторожило.

Я знаком показал пионервожатой, что поговорю без ее участия.

– Найдите Женю, пожалуйста, – причитала она, – меня уволят, еще и под суд… я головой отвечаю…

Я отвел пацанов с сторонку.

– Ну, рассказывайте, хлопчики… с самого начала.

– Рассказывали уже, – пробубнил рыжий с оттопыренными ушами по имени Петя.

Видимо, он был у них лидером, потому что остальные исподлобья на него поглядывали и молчали.

– Это вы милиции рассказывали, а у меня особый сотрудник. Мухтар. Он не слышал.

– А он понимает? – с удивлением выдохнул долговязый мальчик, которого звали Гоша.

– Конечно, – заверил я на полном серьезе. – Может, не все дословно, но улавливает эмоции. И если человек врет, он подаст сигнал.

– Какой сигнал? – в голос пробормотали пацанята.

– Секретный… – многозначительно хмыкнул я. – Так что давайте без небылиц и по существу.

– Ну-у, чего рассказывать? – жевал губу рыжий. – Спим мы, значит, в палатке, а Женька вдруг засобирался в лес. Сказал, что звезды пойдет смотреть. Он у нас этот… Астронавт.

– Сам ты астронавт! – перебил Гоша. – Астроном!

– А, ну да, точно, – согласился рыжий.

– У него еще дома телескоп. Огромный такой, во-от такенный!.. – с некоторой завистью проговорил Гоша.

– Звезды, говорите? – хмурился я. И показательно посмотрел на Мухтара. – Допустим. Дальше что?

– Ушел и ушел, а мы уснули, – пожал плечами Петя, не поднимая глаз.