– Картошка без сала? – грустно скривился Пистон. – Что баба без сисек…

– Эко ты привереда, будешь выкаблучиваться, поедешь таки в КПЗ.

– Да лан, Начальник, я просто чай не могу найти. Как без чаёчка-то?

– Заварка тоже есть, – я вспомнил инструктаж Алены на счет того, что где лежит.

– Где она? – Пистон уже шарил в буфете, гремя посудой. – Не могу увидеть…

– Дачные пассатижи! Какой ты, однако, беспомощный. Вон же заварка! В аптечке в банке из-под кофе с наклейкой из пластыря «соль».

– А все, нашел! Спасибо, Начальник…

Вернулся в отдел на автобусе. Во дворике в курилке дымил Баночкин.

Я подошел к дежурному:

– А ты чего на улице? Раньше в помещении дымил и ничего.

– Купер запретил, – тихо и грустно пожал широкими плечами Михаил. – Это самое… сказал, что я лицо отдела. Представляешь? Дескать, граждане приходят и видят курящего милиционера сразу, и думают, что все мы тут бездельники, ни хрена не работаем, только перекуры устраиваем.

– Сомнительная аргументация.

– Чего?

– Я говорю, темнит Купер.

– Вот и я про тоже… – закивал Михаил. – Какое я, к лешим, лицо отдела? Если исходить из соображений Купера, то глядя на мою рожу, граждане должны думать, что мы тут не перекуриваем, а жрём круглосуточно.

– Кстати, на счет еды… Ты физо-то пересдал?

– Да какой-там… – тут же сник дежурный, повесил голову на широкую грудь, – завалил опять. В область мотался, там сдавал. Думал договориться, раньше так делали частенько, а сейчас лавочку прикрыли. Чую, наш несравненный Купер постарался и науськал областных, чтобы наш отдел валили.

– Информация достоверная?

– Это мои предположения, но уверен, что так оно и есть. Вот гадина! Ох… где же наш дорогой Петр Петрович?

– А сам по-честному не хочешь пересдать?

– Да ты что? Ты на мое пузо посмотри, на него телевизор можно ставить и тумбочка не понадобится. Одна попытка мне осталась, чтобы пересдать, если не получится, то… – Миха осекся, вздохнул и тихо добавил. – Могут вообще снять с должности, по несоответствию…

– Вот тем более тебе надо самому подготовиться. Физически…

– Как?

– А про спорт и похудение ничего не слышал.

– Чего? Не жрать? Еще и бегать? Я так не смогу.

– А ты и не пробовал. Для начала давай на спорт поднажмем, а про «пожрать» потом разберемся, может и не придется тебе пайку урезать. Я вот например, по утрам бегаю, потом турник, брусья, а в общаге в комнате иногда балуюсь гирьками. Прикупил себе парочку в спорттоварах.

– Спасибо, Сан Саныч, за предложение, но единственным спортом, которым я в своей жизни занимался – это были шахматы в детстве.

– Шахматы не спорт, – покачал я головой. – Вот пойдешь по ночи и хулиганы нападут, как ты им шах или мат поставишь?

– Ну не скажи… Шахматы в драке очень помогают. Один раз я троих чуть ли не до больнички уработал. В старших классах было дело.

– Ты? – я с сомнением на него прищурился.

– Ну да… Вот как раз шахматы мне и помогли. Я доской шахматной ка-ак вдарил! Один сразу без памяти, второй скрючился, а третий побежал, так я кинул вдогонку доску. Прямо по хребту. Он потом месяц скрючившись ходил, и, говорят, всю одежду, что была в клетку, выбросил. А ты говоришь, шахматы не спорт.

– Ты опасный человек, Баночкин, и мне это чертовски нравится.

– Был опасный, – вздохнул здоровяк. – А сейчас дай мне шахматы, я даже не вспомню, как конь ходит, не то, что уже доской лупануть смогу.

– Ну вот и вернем прежнего решительного шахматиста Баночкина. Короче… Завтра в семь жду тебя на школьном стадионе.

– Так рано?

– Отказ не принимается. Форма одежды – бего-прыгательная, и с собой фляжка воды. Понял?

– Не, ну давай хотя бы с понедельника начнем… Что так прям сразу?..