***

С Мэдс мы договорились встретиться, когда взойдёт солнце. Я проснулся на рассвете, ещё раз посмотрел на разбитый экран камеры, нужно будет попросить отца, чтобы он сносил её в ремонт, и убрал все вещи в портфель. На всякий случай я положил и пистолет, кто знает, чего ожидать в этой заброшке, а без оружия я не думаю, что смогу справиться хоть с кем-то. Я редко в своей жизни вступал в драки, в основном всё происходило неожиданно и резко.

Небо было ещё пудрово-розовое. Я через окно вылез на крышу, затем, держась за трубу, спустился вниз. На выходные я всегда спал слишком долго, поэтому мы могли гулять часов пять, не волнуясь, что кто-то заметит моё отсутствие. Улица была пустой, в окнах никого не было, шторы Бек задёрнуты, чириканье птиц, шелест листвы. Я, не боясь быть пойманным, забрал велосипед с крыльца и поехал вдоль улицы, залитой солнцем. В полном одиночестве, с музыкой в наушниках, там играла укулеле. Почему-то мне хотелось послушать что-то спокойное, руки дрожали, ветер бил в лицо, шрамы щипало. Она ждала меня возле синего магазина. Стояла в своих сетчатых колготках, в чёрных шортах и драной майке. Я помню, как однажды она упала и порвала её, но совсем не растерявшись, придя домой, взяла ножницы в руки и сделала несколько надрезов, якобы так и должно быть. У неё это получилось, я часто восхищался тому, как ей идёт неряшливость, даже осыпавшиеся чёрные тени на щеках смотрелись на ней словно так и нужно. Такова задумка.

Она увидела моё слегка повреждённое лицо и подалась вперёд, не дожидаясь, пока я остановлюсь.

– Что с тобой? – она взяла меня за подбородок, нахмурилась.

– Я сейчас уеду, прекрати.

– Кто это сделал? – разозлилась Мэдс.

– Только не говори, что ты хочешь со всеми разобраться, – я засмеялся, дабы убрать её серьёзность.

– Ещё чего, – она махнула рукой и села на велосипед, обхватив меня руками.– Но мы ещё поговорим об этом.

Она часто мне напоминала моего отца. Так же заботилась, переживала, пыталась добраться до истины. Сейчас она крепко держала меня, наверняка закрыв глаза, ловила воздух. Её странная, но давняя мечта вот-вот сбудется, когда я пересеку черту города. Я старался дышать ровно, но мой пульс, что бил в висках, говорил мне о лжи. Я не был спокоен, завернул за угол, солнце слепило. Мы приближались к месту, которое когда-то было моим ночным кошмаром, и во мне бушевал ураган. Волны, дыхание перехватывало. Я не хотел, чтобы она заметила.

Мы слезли с велосипеда, бросили его в кустах, оказывается, я постоянно хмурился, поэтому Мэдс сжала мою ладонь и улыбнулась.

– Чего ты так боишься? – спросила она, совсем не подозревая о том, как мне хочется уйти, закрыться в своей комнате и броситься под одеяло.

– Я не боюсь. С чего ты взяла?

– Ты дрожишь.

– Прохладно. Просто немного прохладно.

Она пожала плечами, сделала вид, что поверила, но я чувствовал, как она ухмыляется. После наверняка будет называть меня трусом.

Впереди заросли. Голые, засохшие ветки, высокая трава, я чувствовал, как проваливался ногами в грязь.

– Подожди, – сказал я, и она обернулась, посмотрела на то, как я сломал длинную, толстую ветку. Затем аккуратно обошёл её, и, прощупывая землю, двинулся вперёд.

– Что ты делаешь?

– Хочешь упасть в одну из ям?

Да, ям здесь было много, и все их скрывала трава, поваленные деревья или они просто напросто были заполнены дождевой водой, от чего выглядели как обычные лужи. Я слишком часто слышал эти истории от других.

Пока я проверял путь, Мэдс шла по моим следам, подняв взгляд ввысь, пытаясь разглядеть верхушку той самой мельницы, что стала обителем сотней душ. Лишь однажды ветка хлестнула меня по ране на щеке, я зажмурился, пусть и не почувствовал боль. Вообще любая боль в этот момент казалась бы незначительной.