Разумеется, и при отце Александре (Гордееве) насельники Тихвинского монастыря жили в молитвенном ожидании чуда возвращения иконы, но теперь ожидание возвращения стало более спокойным и уверенным.
Уверенность эта чувствовалась во всем.
И в лицах людей, которые пришли на литургию и едва вместились в церкви «Крылечко». И в Крестном ходе, когда с иконами и хоругвями прошли мы вокруг монастыря, и никакая музыка не играла на стадионе, никто не прогуливал собак, и только из музейных корпусов торопливо и как будто испуганно выглядывали музейные служительницы.
Бояться им было нечего.
Шли ведь мы Крестным ходом с пением молитв, восславляя силу Божию и милость Царицы Небесной.
Впрочем, для кого-то, наверное, это самое страшное…
Неспешно, с хоругвями и иконами двигался Крестный ход, а вокруг – то тут, то там, словно разбегаясь, мелькали редкие лица людей, не пожелавших присоединиться к шествию. И, конечно, не мощь нашего не такого уж и многочисленного Крестного хода пугала их, а ощущение ликующего, словно бы разлитого и на лицах людей, и на монастырских строениях, ожидания…
2
Архиепископ Иоанн (Гарклавс) завещал вернуть икону в Тихвинский монастырь, как только он окажется способным принять ее.
С Божьей помощью игумену Евфимию с братией удалось за минувшие годы переломить ситуацию, удалось утвердить монастырь в отобранных у монастыря строениях, удалось оттеснить атеистическую тьму от места избранного для своего пребывания Тихвинской Чудотворной иконой Божией Матери.
Сделать это было непросто.
Приходилось преодолевать серьезное сопротивление прежних хозяев монастыря.
Еще страшнее развалин, которые необходимо было восстанавливать, еще опаснее людей, стремящихся противостоять возрождению монастыря, оказался напор авантюристов, привлеченных разгорающимся в Тихвине светом, в надежде погреть руки.
Однажды пришел некий человек, который представился выпускником Оксфорда и прихожанином Троицкого храма в Чикаго.
Он взялся похлопотать о возвращении иконы и попросил написать о. Сергию Гарклавсу письмо, которое сам отвезет в Чикаго и начнет переговоры о возвращении иконы.
Отец Евфимий письмо написал.
И тут-то и обнаружился обман.
Письмо отец Евфимий написал на английском, а выпускник Оксфорда – увы! – английским языком не владел.
– И сколько таких людей было… – вздыхает отец Евфимий.
Ситуация складывалась практически неразрешимая.
Хотя прихожане Свято-Троицкого храма с 1992 года каждый год приезжали из Чикаго в Тихвинский монастырь, но отнюдь не сразу монахам удалось установить контакт с ними, каждый раз между хранителями иконы и монахами вставали какие-то люди…
– Однажды отец Сергий и в храм попасть не смог… – рассказывает игумен Евфимий. – Он с сыном приехал, а наши музейщики не пустили его… Он объяснял, что они из Америки приехали, но так и не убедил…
И каждый раз о. Сергий Гарклавс откладывал решение о возвращении иконы – слишком плачевным было состояние монастыря, еще плачевнее выглядел тот монастырь, который показывали отцу Сергию. Не готов был этот монастырь принять великую святыню…
Наверное, в статье, составляемой накануне такого знаменательного события, как возвращение в Россию Чудотворной Тихвинской иконы, можно было бы обойтись и без этих подробностей, но позиция отца Сергия Гарклавса озадачивала тогда многих.
Изустно передавали, что, отвечая на вопрос, когда Икона будет возвращена в России, протоиерей Сергий Гарклавс ответил, дескать, «ангелами несомая, она сама определит момент, когда вернуться»…
Как потом стало известно, этими словами ответ хранителя иконы не ограничивался, дальше шли слова: «Но я чувствую, что она просится в Россию». Однако утешительное прибавление это исчезало в пересказах, и возникало ощущение, что ведется некая торговля или игра…