Но если двигаться дальше и развивать наши отношения, то пришёл момент познакомить друг друга со своими заморочками и тараканами в голове…

И совместное путешествие для этого подходит лучше всего. Многое прояснится…

Стресс помогает раскрыться характеру, а в дороге его будет много…

Если же его будет недостаточно, значит, изменим маршрут… Усложним его, чтобы появилось больше стрессовых ситуаций».

Самолёт замер на полосе. В ожидании разрешения на взлёт командир воздушного судна периодически поглядывал на навигационные приборы.

Анна сидела с закрытыми глазами, положив голову на плечо Артура. Держа его за руку, она думала о нём.

«Хорошо, что хоть один из нас любит сидеть у окна. Пусть наслаждается…

Интересно, как пройдёт наше путешествие?

Дома комфортная определённость во всём. Всё по расписанию… Работа, отдых, домашние дела… А в путешествии всё будет иначе, будет другой ритм жизни.

Надеюсь, что будет много секса и вкусной еды… И красивые места…

Очень хочется новых впечатлений от тех городков, где ещё не была…

Да и от московской суеты пора отдохнуть!

Интересно, смогу я во время поездки на него рассчитывать? Будет он обо мне заботиться? Поможет ли в трудную минуту?»

Она глубоко вздохнула.

«А вдруг он такой же, как и многие другие?

В домашних условиях и привычных местах все они добрые и пушистые. А вот возникни какая-то проблема или появись сложность… Тут же лапки вверх, и ветром сдуло…

Ладно, местность более-менее знакомая… Если между нами что-то пойдёт не так, то останусь у матери погостить. А потом сама доберусь до Кёльна и Москвы».

Мимо прошла стюардесса, взглядом проверяя состояние ремней безопасности у пассажиров.

Анна открыла глаза, отпустила руку Артура и села прямо.

«Ой, кажется, накручиваю я себя… Всё, расслабились! Отпуск начался… Надо не рассуждать о жизни, а ощущать её… Главное, что наконец-то вырвались из Москвы».

Обоняние Артура уловило еле заметные запахи шампуня и духов. Они доносились с кресел, стоящих впереди.

Закончив размышлять, он повернулся к Анне.

– Ты маме написала? – поинтересовался он.

– Да, ждёт нас четвёртого мая.

– Как дочка?

– Сказала, что будет вести себя прилично, вечеринки дома устраивать не станет.

– И ты в это поверила? Ей же скоро восемнадцать… А тут наконец-то одна дома… Да ещё и на две недели…

– Она у меня девочка взрослая. Не думаю, что устроит какой-то беспредел.

Артур ухмыльнулся.

– Ну-ну! Посмотрим… Напиши папе. Он просил дать знать, как будем в самолёте.

– Точно! Забыла. – Она полезла в карман джинсов за айфоном.

В динамиках салона зазвучал хриплый мужской голос, который сообщил о готовности самолёта к взлёту. Попросили поднять откидные столики, открыть шторки иллюминаторов и привести спинки кресел в вертикальное положение.

Отправив SMS папе, Анна сделала селфи (она с Артуром сидит в самолёте).

– Папе или для Фейсбука[1]?

– Для Инстаграм[2].

– Понятно. Новая игрушка?

– Инстаграм* круче.

– Как скажешь. – Он улыбнулся. – Я, пожалуй, вздремну.

Он поцеловал её в щёку и, чуть отодвинувшись, прислонился плечом к пластиковой обшивке салона. Закрыл глаза, глубоко вздохнул и спокойно выдохнул.

Анна улыбнулась, глядя на его умиротворённое лицо.

Переведя айфон в режим полёта и убрав его в карман, она достала из-под кресла рюкзачок. Извлекла оттуда книгу, которую ей недавно подарил Артур (Астрид Линдгрен. «Этот день и есть жизнь») и раскрыла её на странице, где лежала закладка.

Вскоре самолёт тронулся с места и стал набирать скорость. Кресла в салоне задрожали, сверху послышался скрип трущихся друг о друга пластиковых деталей полок.

На эту поездку влюблённые выделили тринадцать дней вместе с днями прилёта и отлёта.