Питкянен давно служил в военной разведке. Еще в молодости активно боролся за независимость Финляндии. В Управление военной разведки он попал через своих товарищей, с которыми прошел огонь и воду во время Гражданской войны, будучи совсем молодым. Питкянен не обладал амбициями – не будь этого вихря революций, скорее всего, он стал бы гражданским чиновником, но его жизнь сложилась иначе.

Этот человек исправно служил в отделе статистки военной разведки Финляндии, без каких-либо серьезных замечаний, кроме одного – он был большой любитель крепких напитков и частенько наведывался в питейные заведения Хельсинки. Несколько лет назад, изрядно набравшись, Питкянен устроил драку в одном из кабаков. Серьезно пострадал молодой студент, в связи с этим даже вызывали полицию.

Питкянен, видимо, вспомнил молодость, и когда его попытались отправить в участок, пустился наутек. Закончилась эта история тем, что когда горе-офицера взяли под стражу, выяснилось, что он не какой-то там пьяница-хулиган… Делом быстро заинтересовалась Центральная сыскная полиция.

Эско Риекки предложил Питкянену простое решение проблемы. Полиция «забывает» о его проделках, улаживает все дела с потерпевшим, и Питкянен появляется на службе в понедельник утром как ни в чем не бывало. Единственное условие – теперь Питкянен должен каждый третий четверг месяца встречаться с Эско или его ближайшим заместителем и сообщать о том, что происходит в стенах Управления военной разведки. Эско тогда еще сказал Питкянену, что это не шпионаж, потому как делают они общее дело, а разведчики порой слишком самостоятельны, это может нанести ущерб государству. Военный согласился на такое сотрудничество. Деньги ему платили от случая к случаю, однако постоянно снабжали хорошим вином и сигарами.

– С севера привезли русского военного.

– Что за русский? Задержанный диверсант, перебежчик?

– Скорее всего, перебежчик, но непростой.

– У нас бывают и перебежчики, и просто беженцы из «социалистического рая». Что в нем особенного?

– Точно не знаю, но вокруг этого русского столько движений, им занимается лично Ларс.

– Ларс? Это уже наводит на мысли.

– Мало того, этот русский не один, есть подозрение, что с ним жена и сын.

– Его содержат в Управлении?

– В том то и дело, что нет. Его несколько раз привозили на автомобиле.

– И это Управление военной разведки, все всё знают, – рассмеялся Эско.

– Не скажите, просто некоторые вещи технически скрыть трудно.

– Что-нибудь еще знаешь? Или это все?

– Нет, больше ничего, но мы смотрим… Сами знаете, даже в прочной плотине всегда найдется течь, – весело ответил Питкянен.

– Это ты сейчас о себе?

– Нет, в целом о профессии, – Питкянену не понравился тон Эско.

– Что еще нового? Как новый начальник Ларс Меландер?

– Трудно сказать что-то определенное. На мой взгляд, Меландер хочет, чтобы военная разведка имела больше влияния на Генеральный штаб и армию.

– Посмотрим, что из этого выйдет, – Эско не спешил с выводами.

Машина остановилась в безлюдном переулке – это означало конец беседы.

– Там сзади, на сиденье.

– О, французское! И сигары! Неплохо, наверняка контрабандное, – Питкянен остался доволен встречей.

– Надо будет срочно и по делу, ты знаешь, как с нами связаться.

Эрик наблюдал, как очаровательная девушка выходила из здания редакции «Хельсингин Саномат»27.

«Лия, Лия, зачем посещаешь конкурентов. Очень скоро дядюшка Эрик перестанет бегать за тобой и звать в кафе, потому что ты, милая Лия, сама будешь просить о встрече», – Эрик нажал педаль газа, и автомобиль через несколько секунд остановился рядом с девушкой.